Алла Михайлова - Юрий Лонго - «Вся жизнь как под общим наркозом»

— А корреспондента можно я возьму?

— А вот корреспондента нельзя. Вы один можете поехать, я договорюсь в моё дежурство, а вот корреспондентов мы не любим.

— Ну, ладно.

На том и порешили. И распрощались.

И действительно, когда было дежурство, она договорилась, заехали за ним с Петровки, и они ездили на выезд, но Юра, конечно, никого не вскрывал. Он сидел рядом в машине «Скорой помощи», смотрел, как она работала над трупом. Там же следователь прокуратуры сидел, там же его стажёр сидел, и она диктовала им результаты обследования. Тот выезд, правда, неинтересный был. Есть интересные выезды, а есть неинтересные. Она проглядела повреждение на застёгнутой куртке с наружной стороны. Резаная линия на ткани одежды, от удара, с левой стороны. Это указывает на количество ударов, поэтому первоначальный осмотр на месте происшествия очень важен. Она пропустила, а Юра увидел: «А это что такое?»

И после этого Аня разрешила ему поехать с ней на вскрытие трупа в морг, но Юра был очень занят и не приехал. Звонит: «Давай телепатически. Давай телепатически». И она молча стала надиктовывать ему всё вскрытие. Это был мальчик, висельник, который повесился из-за несчастной любви. Аня подумала тогда: «Ну, висельника мне пара минут вскрыть». Аня же после ординатуры, у неё первая врачебная категория. Но это была единственная экспертиза, которую она так и не закончила.

«Юра на телефоне сидит, а я делаю и все ему транслирую телепатически. И дотранслировалась. Дошла до головы, побежала за санитарами, потому что это дело санитаров — распилить череп, но они были заняты и отказались мне помогать. Тогда я взяла сама пилу, чего раньше никогда не делала. Уже половину пропилила, и вдруг на пилу намоталась тряпка, которая валялась поблизости. «Adidas». Я за эту тряпку потянула, а пила как подпрыгнет и мне по руке. Я ещё больше нажимаю на неё, а она на второй оборот пошла. Я стою одна с этой рукой, на которой всё отрезано, кровища хлещет. Шок». «Скорая», к счастью, стояла рядом, налили ей новокаин прямо в рану и прямо в секционном халате доставили в приёмное отделение в больницу. А там — сразу на операционный стол.

А у неё на следующий день дежурство на Петровке, и она просит врачей: «Пришейте мне руку, пожалуйста, обратно побыстрее, а то мне завтра на Петровку». А врачи Говорят: «бы знаете, побыстрее мы руку вам никак не пришьём. Побыстрее вы хотели череп распилить, и то не получилось. А что касается вашего дежурства, то мы думаем, что на дежурстве завтра придется обойтись без вас». Но Аня ведь ещё и пианисткой была, у неё пальцы такие красивые были. Плакала она ужасно. С тех пор она уже не играла больше на фортепьяно. Память в пальцах, конечно, осталась, но октаву не берёт.

И в квартире у нее постоянно какие-то странные штуки стали происходить. Это была обычная коммунальная квартира на Красной Пресне, у соседей всё нормально, но в её комнате то и дело стал выключаться свет и останавливаться часы. «Света нет. Включаю в полной темноте свой допотопный радиоприёмник и опять голос Юрия: «Завтра у меня открывается школа Юрия Андреевича Лонго». Звонит от соседки, а Юрий ей сразу, не спрашивая: «Ну что, Аня? В школу хочешь придти? Придёшь завтра к шести часам к Верочке, это секретарь, отметишься, и я тебя зачислю».

Школа у Юрия была на Белорусской, на 2-ой Тверской-Ямской улице, в том здании, где сейчас находится казино Шангри-Ла. И это был последний выпуск, который он вёл. Точнее сказать, последний был уже в Израиле в следующем 1994 году, когда Алла Пятигорская к нему попала. И всё. И с каждого курса он по одному человеку себе зацеплял. С этого зацепил Аню. В следующем году — Аллу.

Было начало ноября 1993 года. Дикое количество народа было возле его школы.

«Я стою и жду его около входа в зал. Он проходит, берёт меня за руку и проводит через весь этот зал: «Пошли». Мы идем, а с него прямо клочьями дублёнку рвут, чтобы дотронуться, чтобы кусок оторвать на фетиш. Я просто в шоке была. Он меня волочёт, тащит меня через весь этот зал, потому что иначе пройти невозможно. И он меня за собой вот таким тараном протащил через всю толпу. Говорит своему администратору Жене Вуколову: «Дайте ей стул, посадите её на первый ряд». И потом в перерыве: «Так. Иди за кулисы. Сиди, смотри, как я к выступлению готовлюсь. Учись всему». И всё время: «Аня, Аня. Где Аня?» А там за кулисами толпа народу стоит, которые не знаю, сколько лет к нему прорывались. Все просто в шоке были, так как он вообще никого вокруг не видел. Причём все происходило прилюдно. И я не могла понять, с чего это вдруг».