Дмитрий Сулимов - Мои жизни, мои смерти, мои реинкарнации

Человек — крайне неустойчивая система. Разум его колеблется и идёт волнами, как водная гладь. И когда в неё бросают новые камни знаний, они сразу же уходят на дно, в ил, оставляя на поверхности только круги недоумения. Его сознание качается из стороны в сторону, как молодой тростник на ветру. Его дух трепещет, как молоденький листочек на ветке дерева жизни, дрожащий на своей тоненькой ножке, которую он воспринимает за весь материальный мир, казалось бы, твёрдый и устойчивый, пока существует между ними эта трепещущая связь. Но стоит ей разорваться, и вся только ещё стабильная система рушится. И несёт ветром мёртвый и неподвижный листок в океан забвения. В небытие…

Нет боли, которая не проходит? Если бы она не проходила, то и жить было бы нельзя? Нет! Боль не проходит. Она остаётся в нашей памяти навечно. Это только мы умираем, забывая эту боль, забывая свою память, забывая себя. Ничего не проходит! Всё остаётся таким, каким было, и не меняется. Лишь время раскрашивает наши жизни во все цвета радуги, как будто маленький ребёнок, думающий, что ему хватит мелков в кармане, чтобы зарисовать черноту асфальта. Только время — единственное, что меняется по существу. Оно меняет всё, что находится вне нас. Оно всё превращает в ночь… И только память слабым огоньком мерцает где-то в глубине наших страхов, не давая уснуть разуму, пробуждая нашу душу в поисках смысла своего существования.

Что такое жизнь? Лишь сказка, в пересказе глупца… Что значит наша любовь? Только тот, у кого жизнь его памяти коротка, может считать любовь вечной. Через время мы умрём вместе с ней. Что будет она значить для нас Там? Она, как и все чувства, умрёт вместе с нами. И дай Бог, если останется хотя бы память. И печаль…

Мы все одиноки в этом мире: приходим в одиночестве, и уходим одни, оставаясь один на один с Богом. Если очень повезёт, мы унесём с собой в могилу лишь несколько обрывков воспоминаний. И больше ничего.

Остановись и подумай, стоит ли тебе открывать эту дверь, стоит ли идти дальше, — за черту теней, чтобы лишь краем глаза увидеть, что сокрыто за ней? Стоит ли ломать твоё, может быть уже устоявшееся и закостенелое мировоззрение? Ведь заглянув туда, обретаешь только боль и страдания; там то, чего нельзя вернуть, а можно лишь забыть и не вспоминать никогда. Знания увеличивают скорбь. Подумай, зачем они тебе в этом, и без того скорбном, мире? Пока есть возможность остаться в неведении…

…Наша жизнь — это наши воспоминания. Наша память — это и есть мы сами. Лишённый памяти — мёртв…

Описание моих жизней я расположил в том же порядке, в каком они стали возвращаться в мою память.

Большой, просторный, слабоосвещённый зал в средневековом стиле: голые стены, сложенные из кусков дикого камня на известковом растворе, дубовые балки перекрытия второго этажа. Большой дубовый стол, несколько тяжёлых грубых стульев — вот и вся меблировка. В огромном, почти во всю стену, камине медленно догорают поленья, и, глядя на них, так же медленно и неотвратимо приходит понимание того, что жизнь прожита…

Посреди этого зала, в полутьме, стоит мощный, крупный, весьма высокий для своего времени мужчина лет пятидесяти, глубоко погружённый в свои мысли. Вся его фигура является как бы продолжением этого большого зала с пустыми стенами из дикого камня, тяжёлой дубовой мебели и огромного камина с почти догоревшими поленьями. Только маленькие угольки светятся в глубине пепла, только в глубине глаз мерцают отблески далёкого, большого огня.

Жизнь была долгой и наполненной смыслом, медленной и размеренной, как шатание верхушек деревьев, свободной и лёгкой, как полёт листа, подхваченного ветерком в тёплый и тихий осенний вечер.

Жизнь прожита… Прожита полно, прожита целиком и безвозвратно. Скоро в этот дом придёт старуха в чёрном саване, с косой в костлявых руках, и уведёт меня далеко-далеко, туда, где я всё забуду, туда, где нет места ветру и солнцу, туда, откуда не возвращаются.

Высокий, крупный, ещё, казалось бы, полный здоровья и сил мужчина стоит в темноте плохо освещённого зала и смотрит в пустоту перед собой. Тяжело вздымается его широкая грудь, мощные ноги твёрдо стоят на каменном полу, большие кисти тяжёлых, ещё сильных рук, готовы сжаться в кулаки, но они безвольно висят по бокам могучего тела. «Зачем?» — вот вопрос, на который уже нет ответа.

Да, жизнь прожита, и совсем скоро она будет окончена… Что есть в моей памяти такого, о чём можно вспомнить в последнюю минуту? Какие посещают мысли в тот час, когда приходит время задуматься о пережитом в этой долгой жизни, прошедшей как длинный солнечный день, где утро было как весёлая, ветренная весна, день был как лето, полное жаркого, томного, нежного тепла, и тихий осенний вечер, когда, овеваемое холодным ветерком, замирает сердце в ожидании ночи, где уже не будет ничего, кроме далёких, маленьких звёзд в чёрном мраке бесконечности?