Мэнли Холл - Двенадцать учителей человечества

Впоследствии, когда испанцы высадились в Веракрусе, индейцы приняли Кортеса за вернувшегося Кецалькоатля и предложили ему корону императора.

Существует еще один рассказ об уходе Кецалькоатля, хотя и не похожий на все остальные, но тем не менее представляющий огромный интерес с точки зрения символизма. В ацтекской мифологии описывается, как престарелый государь после своего отбытия из Чолулы отправился в Коатцакоалькос (Пуэрто-Мехико), где и умер глубоким старцем, почитаемый за свою мудрость. Его тело в сопровождении величественной процессии перенесли на вершину горы Орисаба, где на глазах у собравшейся вокруг огромной толпы его поглотило низринувшееся с небес божественное пламя, как случилось и при кончине Заратустры, персидского Огненного Мага. Когда кольцо пламени сомкнулось вокруг его тела, в самой середине огненного моря появилась птица с таким блестящим, таким великолепным оперением, что пламя потускнело рядом с ним. Это был дух Кецалькоатля, возносившийся на небеса в царственном обличье павлина.

Льюис Спенс приводит еще одно описание смерти пернатого змея. Он пишет, что Кецалькоатль «сам бросился в погребальный костер и сгорел, а пепел взметнулся из бушующего пламени вверх и превратился в птиц в сверкающем оперении. Его сердце тоже поднялось в небо и стало утренней звездой. Мексиканцы утверждают, что Кецалькоатль умер, когда эта звезда стала видна, и поэтому они наделили его титулом «Владыка Утренней зари». Еще они говорили, что когда он умер, то оставался невидимым в течение четырех дней, и что в течение восьми дней он блуждал по преисподней, а потом, как только он воскрес и взошел на свой трон как бог, появилась утренняя звезда.

Совершенно очевидно, что определенные части легенды о Кецалькоатле имеют астрономическое толкование. Мексиканцы делили время на периоды, состоявшие из так называемых «связок» лет.

Эти «связки» из пятидесяти двух лет образовывали цикл. Согласно преданиям конец света мог наступить по истечении одного из этих пятидесятидвухлетних периодов, поэтому этот срок всегда отмечался с величайшей торжественностью, а наступление нового года возвещали только тогда, когда в роковой день созвездие Плеяд выходило из зенита. Этот выход обеспечивал империи дополнительные пятьдесят два года жизни, и на протяжении всей эпохи господства ацтеков приносились человеческие жертвы, чтобы умилостивить богов, которые могли продлять существование мира. Кецалькоатль оставался в Мексике в течение пятидесяти двух лет (одной из этих «связок»), и испанцы, как уже отмечалось, тоже прибыли в один из этих критических с психологической точки зрения периодов. Кецалькоатль исчез из поля зрения людей после великого празднества в честь окончания пятидесятидвухлетнего периода в Чолуле, отправившись в путешествие в том магическом направлении, в каком уходили все великие посвященные, — на восток, к своему вечному дому.

Гумбольдт сообщает, что в конце пятидесятидвухлетнего цикла ацтеки гасили все свои огни, а друиды проделывали этот странный ритуал ежегодно. В этот период индейцы распинали жертву, веря, что с помощью распятия добьются отсрочки приведения в действие разрушительных сил богов.

Стоит только ознакомиться с сохранившимися обрывками нагуатланской мифологии и истории, как становится понятно, что у коренных американцев имелось метафизическое учение высокого порядка. Даже римско-католические писатели признавали, что магия процветала среди народов Мексики и что жрецы и философы этой нации глубоко знали астрологию и некромантию. Вызывает особый интерес случай ареста и содержания под стражей двух ацтекских колдунов, обвиненных церковью в попытке наслать чары на христианское духовенство, когда благочестивым отцам пришлось признать, что заключенные растворились в воздухе прямо у них на глазах, — обстоятельство, которое весьма беспечно было оставлено без внимания. Злосчастный Монтесума был окружен провидцами и пророками, которые, на основании знамений, появлявшихся в небе, предупредили императора, что конкистадоры со своими ружьями и лошадьми отнюдь не посланцы бога-солн-ца, а обычные смертные грабители, рыщущие в поисках поживы.

Великий государь Монтесума вполне владел традиционным знанием своего народа, и именно это самое знание и привело его к гибели. В древнейших преданиях его расы, увековечиваемых мудрейшими людьми каждого поколения, утверждалось, что история мира делится на пять эпох. Эти пять огромных периодов отделены друг от друга катаклизмами, во время которых погибает громадная часть человечества. В «Ватиканском кодексе» написано, что в первую эпоху владычествовала вода, пока наконец не поднялась и не поглотила все живые существа, за исключением двух, спасшихся на дереве. Поскольку в этом предании появляется некая разновидность корабля, возможно, мексиканский Ной с женой благополучно пережил этот потоп. В эту первую эпоху жили великаны и странные чудовища с зубами весом три фунта (1,35 кг) каждый. Вторая эпоха была эпохой ветра, который дул с такой силой, что в конце концов разрушил весь мир. После этого уничтожения уцелели двое — мужчина и женщина, спрятавшиеся в углублении в камне, который оказался таким тяжелым, что ветру не удалось его сдуть. В этот период огромные массы людей превратились в обезьян. Третья эпоха, эпоха огня, завершилась ужасной вспышкой пламени, спалившего мир. И снова спаслись какой-то Ной и его жена, на этот раз нашедшие убежище в подземных пещерах, недосягаемых для невыносимого жара. Четвертая эпоха — эпоха современного человечества, и гибель ее принесет грех — грех человека. В старинном кодексе она называется Эпохой Черного Волоса. На заре этой эпохи колдовство нагуа, предводительствуемых демоническим богом войны Тецкатлипокой, погубило великое племя тольтеков с божественным жрецом-царем Кецалькоатлем во главе. Монтесума знал все это и из того же самого предания знал еще и то, что грядет пятая эпоха, золотой век, когда боги вернутся или, точнее, благосклонно отнесутся к ацтекскому народу благодаря посредничеству их хранителя — пернатого змея.