Дипак Чопра - Управляй своей судьбой. Наставник мировых знаменитостей об успехе и смысле жизни

Их родители были потрясены тем, как в Америке все на первый взгляд легко и просто. До середины девяностых, когда повсюду появились мобильные телефоны, в Индии было очень трудно установить домашний телефон, иногда приходилось ждать по году и больше. А Дипак обожал показывать гостям технические диковины вроде электрической двери в гараж: можно открыть дверь, даже не вылезая из машины! Однако для большинства взрослых гостей главным парком развлечений стали большие мелкооптовые супермаркеты вроде «Костко». Когда мы ходили с ними по проходам, я всегда вспоминал наш с Амитой первый поход в американский супермаркет, который был заметно меньше этих «складов самообслуживания». Когда в Индии появились микроволновые печи, наши родственники всегда запасались огромными коробками кукурузы для попкорна и увозили их на родину.

В результате такого воспитания наши дети всегда считали себя полуамериканцами-полуиндийцами или индо-американцами. И хотя в Индии по-прежнему распространены браки по сговору, мы с нашими детьми никогда даже не заговаривали о подобном. Однако получилось так, что Каника, например, вышла замуж за нашего очень дальнего родственника Сарата Сети, с которым ее познакомили на семейном празднике. Когда бабушка ее будущего мужа болела, то всегда обращалась к моему отцу — дедушке Камики. А Рита, жена Дипака, — двоюродная сестра свекрови Каники. В индийских семьях так бывает часто, даже в Америке. Когда Каника с Саратом начали встречаться, то сначала решили держать все в тайне, на случай, если у них ничего серьезного не выйдет. Когда Амита узнала, с кем встречается Каника, то поначалу несколько огорчилась: мол, мы совсем его не знаем. Но у меня отношение к этой истории с самого начала было самое оптимистическое: я был уверен, что полюблю будущего зятя с первого взгляда, ведь он был заядлым игроком в гольф!

С нашим сыном Бхаратом тоже произошла занятная история. Несколько лет назад он жил и работал в Сингапуре и узнал, что в этой культуре существует вполне определенная неофициальная иерархия. Имя и внешность сразу выдавали в Бхарате индийца, а это помещало его на вполне определенный уровень, довольно низкий, однако стоило ему начать говорить, как все сразу слышали его американский акцент и понимали, что на самом деле он американец, а американцы в Сингапуре стоят гораздо выше и по социальной, и по карьерной лестнице.

Решение, которое перевернуло мою жизнь, я принял почти сразу же после встречи с Махариши. Когда мы стояли в Бостонском аэропорту в ожидании багажа, я сказал Рите, что полечу обратно в Нью-Йорк. Я хотел исполнить просьбу Махариши.

Рита несколько оторопела.

– Даже домой не зайдешь?

– Не могу. Мне надо назад.

Моя жена прекрасно знала, что я способен на импульсивные решения. Я уже один раз изменил нашу жизнь коренным образом, когда моя стажировка по эндокринологии кончилась скандалом. Однако это решение все равно потрясло Риту. Она вместе со мной ходила на встречи с Махариши, где он яркими красками рисовал картину переворота в американской медицине, а я играл роль главного выразителя его мнений. Рита любила и уважала Махариши не меньше, чем я. Но бросить процветающую медицинскую практику — это совсем другое дело, не говоря уже о других практических соображениях, вроде необходимости выплачивать ипотеку и растить двоих детей, которым вот-вот поступать в колледж!

Махариши долгие часы уговаривал меня, развеивал мои сомнения, и теперь я попытался уговорить Риту. Я объяснял ей, что практику брошу не сразу, а найду хорошего покупателя и выручу за нее много денег. Я буду пунктуально продлевать лицензию по эндокринологии и по терапии, так что в моей профессиональной квалификации ни у кого не будет никаких сомнений. К тому же я был главным врачом в Новоанглийском мемориальном госпитале в Стоунхеме и не собирался уходить с этой должности, по крайней мере, пока.

И все же я собирался сделать отчаянный скачок, чреватый неведомыми опасностями.

– Я уверен, что так надо, — упирался я, подхваченный непреодолимым порывом энтузиазма. Я не имел права решать, каким станет наше будущее, не принимая в расчет мнения Риты, однако в тот момент думал только об одном: это мое призвание. Махариши уверял, что именно у меня лучше всех получится поведать миру о его новом начинании. Он мгновенно выделил меня из толпы, мгновенно принял решение. Кто может сопротивляться воле просветленного учителя?