Вадим Демчог - Играющий в пустоте. Мифология многоликости

Итак, в парадоксальном танце-игре тела – индиго-потенции все превращается в свою собственную противоположность, в опровержение любого застывшего утверждения. Здесь нет верха, как нет и низа. Все взаимопроникаемо и постоянно переворачивается «вверх дном». Абу-ль-Касим говорит об этом качестве Самоосвобождающейся Игры так: «И вершина этой горы смешана с ее основанием, и ее нижайшая часть достигает высочайшей, ее голова находится на месте задницы и наоборот…» По словам Юнга, такие выводы возникают из интуитивного понимания парадоксальной природы бессознательного, «и корни этой интуиции находятся в Prima materia , как в вечно изменяющейся субстанции или даже эссенции, которая обозначалась именем Меркурий [482]и понималась как парадоксальное двойственное существо, называемое monstrum, hermaphroditus или rebis» [483]. Когда же мы испытываем идентификацию с чем-то подобным, мы естественным образом проявляем те формы, какие максимально необходимы для раскрытия потенциала смотрящего пространства . Но! «Чем больше свободы, тем больше ответственности»! [484]

…Или, говоря словами Артура Кларка, «по настоящему развитая технология неотличима от магии»! То есть «чем больше высвобождается энергии, тем больше необходимо структурирование» [485]. И я уверен, что именно эта формула объясняет мою настоятельную потребность в столь яростной систематизации опыта! Именно это утверждение раскрывает тайный смысл глубокой потребности в мощной режиссуре, перегорающей сегодня в себе самой из-за недостатка мощности противоположного, актерского полюса.

Повторим еще раз: чем больше высвобождается энергии, тем больше необходимо структурирование! Тем жестче должна быть режиссура! Но, как известно, выработать правильную технологическую структуру невозможно ! Точно так же, как невозможно научиться тому, как правильно творить! И почему? Потому что любая застывшая режиссура, любая застывшая «технология создает эффект, противоположный желаемому» [486]. Или, как говорил тот же Эйнштейн, «законы природы становятся вполне понятными только тогда, когда они уже не верны». В практической науке это означает, что среди данных всегда содержится нечто вроде бы случайное, а за ним новая реальность, в которой прежние закономерности уже не работают.

И как это понимать? Дело в том, что самым жестоким и вместе с тем основным условием творчества «является незнание, уязвимость, преклонение перед чудом жизни, неспособность контролировать наших близких, наших детей и коллег, то есть все то, что делает нас людьми» [487]. Дело еще и в том, что « Неразрушимое проявляется в человеке только тогда, когда он снова и снова открывает себя уничтожению… Только многократное прохождение по разрушительным сферам делает связь с не гибнущей Божественной Сущностью крепкой и неразрывной» [488].

И это как раз то, что наглядно объясняет необъяснимую очарованность творческого невротика разрушительными процессами. Из своего личного опыта я могу сказать, что мои самые большие победы начинаются из самой что ни на есть обнаженной и тотально незащищенной позиции. Из позиции, которая требует величайшего мужества, так как в ней нет ничего, на что можно было бы опереться! Из позиции жестокости! Прошлые заслуги – абсолютная иллюзия , самый коварный обман, который может преследовать Мастера ! И для того чтобы жить подлинно художественной жизнью, «нужно научиться пребывать в состоянии полной уязвимости, которую многие люди просто не в состоянии выдержать» [489].

Так, «творческие личности отличаются от всех других тем, что регулярно сталкиваются и постепенно научаются жить с этим страхом, хотя и расплачиваются за это дорогой ценой, а именно: отсутствием чувства безопасности, ранимостью и беззащитностью перед собственным „божественным безумием“. <���…> И чем более творческой личностью является человек, чем большими возможностями он располагает, тем чаще он сталкивается с тревогой, ответственностью и чувством вины – просто потому, что, инициируя изменения, он вынужден за них отвечать» [490]. И все же он снова и снова «решительно отбрасывает то, что ранее считалось незыблемым, ради более высокого уровня сознания. Это делает его уязвимым на некоторое время, ибо, только доверившись высшим силам, он открывается жизни. Но снятие защитных оков, одиночество и сомнения – это цена, которую новатор платит за новый опыт: за глубокое переживание силы, поддерживающей его, когда опоры отброшены» [491].