Олег Ламыкин - Секреты людей, у которых не болят суставы и кости

Это похоже на то, как отец обучает сына: «Когда я начинал свой бизнес, сынок, у меня не было ничего кроме моего ума.

Теперь ты видишь, что свое дело можно начать практически с нуля.

Такой контраст с тем, что происходило с нами! Промокшие до нитки, замерзшие и усталые, мы снова продолжили наше восхождение в заоблачные выси.

Коренастый, жизнерадостный человек с широким симпатичным лицом и слегка раскосыми глазами вышел к нам навстречу из ворот монастыря. Он обнял Учителя, как старого знакомого, и потом поздоровался со мной, склонив голову и взяв обе мои руки в свои.

– Меня зовут Ван. Я тоже ученик вашего Наставника.

Он забрал рюкзак у Учителя, и тот почему-то не возражал. Потом он объяснил мне, что таков ритуал гостеприимства. И надо предоставлять возможность встречающей стороне проявлять всяческую заботу о гостях. Здесь, в горах – это то, что нужно. Этикет, отработанный столетиями борьбы с суровыми условиями жизни. Я бы тоже поделился с кем-нибудь своей поклажей… так, для соблюдения традиций. Но мне никто этого не предложил.

Ван пропустил старшего вперед, а сам пошел рядом со мной. Улыбаясь, он все говорил и говорил.

– Мы вас давно ждем. Настоятель поручил мне показать вам ваши комнаты, покормить.

Немного погодя меня взяла оторопь: откуда они узнали о нашем прибытии и времени прихода в монастырь? Уж точно не по телефону.

За высокой каменной стеной монастыря царили покой и порядок. Здание храма и жилые помещения были тщательно выкрашены. Стены белые, а окна обведены черной краской. Только стены храма были коричневыми. Всюду ходят монахи с бритыми головами в красных одеждах-накидках, похожих на плащи.

Мы расположились в небольшом трехкомнатном помещении – келье. Одна комната мне, одна Учителю. Между ними зал для еды и переговоров.

Ван сразу поставил на стол чай, три сорта меда, лепешку и козий сыр.

Мы перекусили, и Учитель отправился навещать друзей, оставив нас вдвоем.

– Вам уже дали имя? – спросил меня монах.

– Еще нет, а что?

– Я буду помогать вам здесь и должен вас познакомить с местными порядками, так сказать, с образом жизни.

Вот вы за воротами монастыря, в доме для паломников. Здесь все просто: у вас гостеприимный топчан из досок, ватный матрац, шерстяное одеяло и всегда в столовой есть что-нибудь, например, тарелка вареного риса с овощами на ужин. Живите и радуйтесь!

Он явно обладает хорошим чувством юмора и не скучает в этом оторванном от цивилизации месте. «Наш человек, – подумалось мне».

– Да, после горных переходов – это настоящее счастье, – поддержал я. И тут же подумал о том, что горы и могучие стены монастыря отделяют человека от мира людской суетности и шума, награждая чувством защищенности и безмятежности. Живя в этой простоте быта, потребностей и общения, всякий, оказавшийся здесь, приобретает очень глубокое чувство умиротворения.

Ван кивнул и продолжил:

– В монастыре послушники не пользуются своими именами. Они получают новое короткое прозвище, соответствующее какой-то черте поведения.

Это правило принято с целью отделения сознания «новеньких» от привязанности к прежней мирской жизни. Вот меня зовут «Ван-Каменные четки». – Он весело поднял руку, на которой вокруг запястья и ладони была намотана веревочка четок, довольно длинная и, видимо, тяжелая. Ван настолько легко читал мысли и мысленно отвечал на вопросы прямо у вас в голове, что становилось непонятно – разговаривает он или его рот не открывается.

– Здесь традиционно используют четки, сделанные из семян растения, которое так и называется «четки», или из кости яка. А у меня четки из коричневого обсидиана [15] – поэтому такое мое прозвище – «Каменные четки».

– Но ведь эти четки приходится носить всегда собой, а шарики из камней довольно тяжелые, это что, духовный обет для истязания плоти, – то ли спросил, то ли подумал я.

– Мои четки довольно тяжелые, и шнурок в них крепкий. По буддийской традиции шариков сто восемь, и шарики крупные. Такие четки используются в наших краях не только для молитвенных действий. Но, если надо, невооруженный монах может применить их для самозащиты.

Он быстро сбросил четки с руки и стал с силой вращать ими. Эти камешки, которые только что олицетворяли собой мир и покой, теперь со свистом летали вокруг монаха, образуя настоящую подвижную броню.