Андрей Рогач (Анро): 21 стакан. Истории Йогеша, записанные Анро

Местное население не против: это в порядке вещей. Бывает, что сами родственники могут отдать какую-нибудь часть тела покойника. Один мой знакомый американец, Капал Натх, попросил у родственников умершего мозг, и они ему принесли.

Поклонники Кали левой руки считают, что тела умерших – это прасад матери Кали. То есть Кали убивает человека, поедая его в виде времени. Проявляясь в форме времени, она убивает человека, и мёртвый – это её прасад. Следовательно, поедая мёртвое человеческое тело, можно приобщиться к милости матери Кали.

Я ел трупное мясо и ни разу не отравился. Но, к примеру, в Варанаси мы достаточно много общались с одним американцем по имени Капал Натх, он угощал меня лаосским табаком. Однажды во время сезона дождей Капал поймал раздутый труп, отрезал от него кусок и съел сырым. После этого он заболел холерой. Год лечился в Таиланде, но выжил.

Освободившись от похоти, страха и гнева, полностью погрузившись в Меня и найдя во мне свое прибежище, закалившись и очистившись в пламени Мудрости, многие люди вошли в Мое Бытие.

В том же монастыре (Кинарам Баба ашрам) проходил праздник, на который съезжались все больные. Напротив нас на лужайке устроилась семья – отец, мать и дочь лет семи. Девочка лежала под простынёй, монахи принесли ей булочку-пампушку и стакан чая, она глоток сделала из стакана, куснула булочку – и всё, не может больше, слегла. Родители отнесли в сторону чашку и булочкой накрыли. И вот Рамдас мне говорит: «Если хочешь и если не боишься, возьми и съешь булочку». У меня тогда такое ощущение было – всё пофиг, поэтому пошёл, взял и выпил чай, съел булочку. Пятнадцати минут не прошло – девочка встала и побежала играть. После чего Рамдас сказал: «Пойди попроси у родителей пожертвование». Я попросил, мне дали рупий пятнадцать, я пошёл и купил на них ещё чаю и сигарет – в Индии есть сигареты местного производства, «бири» называются – нарезанный табак вручную заворачивается в лист какого-то дерева. Где-то недели через две я сильно заболел.

Я стал чувствовать себя всё хуже и хуже, в конце концов, лёг где-то возле забора, накрывшись одеялом. Я лежал с закрытыми глазами и слушал проходящие голоса, слышал, как женщина ругалась на хинди, но, открыв глаза, никого не заметил. Закрыл глаза – опять ругаются. Состояние расслабленное-расслабленное.

Меня подобрали и повезли на моторикше. Привезли куда-то, похоже на больницу, но я глаза не открываю, ни на что не реагирую. И вдруг – бац, тело дёргается, бац – ещё и ещё – от электрошока. Но никаких болевых ощущений. Открываю глаза – врач.

Потом пришла медсестра делать укол в вену и никак не могла проткнуть кожу. Пыталась-пыталась, потом как-то удивлённо на меня посмотрела. Тогда я подумал, что всё же надо, чтобы она дала укол – и после этого у неё получилось проткнуть кожу и сделать инъекцию.

В этой больнице меня наведал полицейский, я честно сознался, что живу без документов и визы. Полицейский спрашивает: «Когда виза закончилось?». «Да четыре года назад». «Ладно, – говорит, – съезди в Дели, там оформи всё». Но я как съездил в Дели, сходил в посольство, посмотрел, что всё это долго оформляется – а мне лень было – и вернулся обратно.

После того как я заболел, взяв хвори девочки на себя, найденный мною череп пропал. Тогда я потерял и все основные вещи: стальной саквояж, несколько книг, словарь, бидончик на ручке и череп. Когда я вернулся из Дели, слышал, что эти все вещи ещё хранятся в полицейском участке, но я как-то о них забыл.

Однажды я сидел на берегу вечером со знакомыми. Подошёл полицейский, спросил: «Это ты здесь без документов живёшь?». «Да», – говорю, радостный от того, что кто-то мной заинтересовался. Полицейский сказал, что завтра пришлёт сюда же человека, который разберётся. На следующий день пришёл человек, представился офицером внутренней разведки, расспросил меня, не работаю ли я на ЦРУ, КГБ. Я сказал, что нет, после чего забрали меня в участок, где долго решали, что делать дальше. А так как постоянного места жительства у меня не было, остановились на местной тюряге. Тот мужик, кстати, который представился офицером внутренней разведки, сказал, что зайдёт за мной через четыре дня, поэтому если бы у меня было желание слинять, я уже давно находился бы на другом конце Индии.