Артур Дойль - История спиритизма

Однако мы отклонились от темы. Голоса из 1831 года — проявление истинной психической силы, определенная спиритическая закономерность, каждый раз искажаемая при восприятии подобных сообщений медиумами, представляющими различные религиозные секты. Закономерно и то, что самонадеянные, высокомерные люди, использующие великие имена и пророчества для высмеивания самих пророков, всегда становились мишенью мира духов. К ним относились и те авторитеты церкви, которые нападали не паству Ирвинга и действовали то на пользу ей, то но вред, в зависимости от выбранного «орудия нападения».

Церковный союз, расшатанный цензурой священников-оппонентов, не вынес новых испытаний и распался. Это явилось значительным событием в дальнейшей истории церкви. Здание церкви было передано ее попечителям, и Ирвингу с соратниками пришлось заняться поисками нового помещения. Они нашли прибежище в здании, используемом Робертом Оуэном [20] Оуэн Роберт (1771–1858) — английский социалист-утопист, последователь рационализма, атеист. — социалистом и филантропом, сторонником свободомыслия. Через двадцать лет он станет одним из новообращенных в лоно спиритизма. Здесь, на Грейз-Инн-Роуд, Ирвинг занялся сплочением своих рядов. Нельзя отрицать, что церковь, организованная им [21] В 1832 году шотландским священником Эдвардом Ирвингом и членом Британского парламента Генри Драммондом была основана религиозная секта ирвингитов. Члены этой секты верили во второе пришествие Христа. Собираясь возродить ранние церковные апостольские организации, секта частично следовала общекатолической церковной практике. Ее влияние было достаточно сильным вплоть до конца XIX века. , со своими старейшинами, священниками, проповедями и пророчествами, была лучшей из когда-либо существовавших разновидностей обычной христианской церкви. Если бы души Петра и Павла переселились в Лондон, их бы мог смутить или даже привести в ужас вид собора Св. Павла или Вестминстерского аббатства, но они определенно чувствовали себя уютно в атмосфере общины ирвингитов. Мудрый Ирвинг считал, что Бог более доступен для общения несметному количеству ангелов. Отношение людей и духов всех времен к первоосновам различно, но и те и другие борются за распространение милосердия как среди людей, так и среди духов. Именно на это и рассчитывал Ирвинг, создавая свою секту: он рассматривал такой порядок вещей как основу устройства мира. Были времена, когда он весьма смутно осознавал свои цели, сетуя на упорную борьбу с Апполионом [22] Апполион (греч. калька древнееврейского слова «аваддон (абаддон)» — уничтожение, прекращение бытия (Кн. Иова 28, 22; Притчей Соломоновых 15, 11). В Откровении Св. Иоанна (9, 11) — имя ангела бездны. подобно Баньяну [23] Баньян Роберт (1628–1688) — английский пуританский писатель, служил в парламентской армии, впоследствии стал баптистским проповедником. После Реставрации осужден за отправление баптистских религиозных служб, провел 12 лет в заключении. Автор книги о спиритизме «Эра милосердия». и другим старым пуританам [24] Представители крайнего крыла протестантского движения в Англии в XVI–XVII веках. . Апполион был мятежной душой, и духовная борьба происходила не между понятиями веры и смертного греха, а между тьмой унаследованных догм и светом неотъемлемого и инстинктивно воспринимаемого божественного завета, осуждающего человеческую глупость.

Ирвинг сумел выстоять и успешно пережить сильнейший кризис. Его споры с маститыми теологами и непокорными членами собственной паствы сегодня воспринимаются нами, как нечто тривиальное и малозначащее. Для него же — человека пылкого, серьезного, ищущего — дискутируемые вопросы были жизненно важны. На взгляд людей ограниченных его секта не представляет особого интереса, но для Ирвинга с его происхождением и образованием, шотландская церковь была ковчегом Господа, а он сам — усердным и преданным его чадом, следующим заветам отца. Ирвинг всегда стремился вперед в поисках Врат Спасения, перед которыми ему суждено было предстать только в момент смерти. Он ощущал себя веткой единого большого дерева, и вот эта ветка увяла. Такое сравнение достаточно точно: едва достигнув средних лет, гигант поник и состарился. Его величественная фигура сгорбилась, щеки потускнели и стали впалыми, глаза горели мрачным лихорадочным огнем, словно сжигавшим его изнутри. Он работал до самого смертного часа и со словами: «Если я умираю, то умираю с Богом», — его душа отошла в облаке золотистого света. Утомленный разум Ирвинга нашел успокоение, тревожный дух обрел мир и покой, которые никто еще не находил при жизни.