Наина Куманяева: Классические карты Марии Ленорман

Гадатель, в сущности, это – зеркало, показывающее спрашивающему его самого. Он не участвует в его жизни, а потому не должен ни высказывать своего мнения относительно задаваемых вопросов («оценочное суждение»), ни внушать спрашивающему те или иные жизненные принципы, то есть навязывать ему свои собственные модели поведения в схожих ситуациях. Из своей ситуации спрашивающий должен найти выход сам.

В отношении задаваемого вопроса гадатель может (и должен) лишь помочь спрашивающему сформулировать его возможно более конкретно. Гадание никогда не проводится «просто так», ради забавы: на неопределенный вопрос «что будет?» и ответ будет неопределенным.

В отношении же суггестии (внушения) можно сказать следующее. Задача гадателя – не констатировать факты, не ограничиваться лаконичным «да» или «нет», а помочь спрашивающему сориентироваться в событиях, показать ему варианты разрешения его ситуации и указать, какими преимуществами и недостатками обладает каждый вариант. Если хотите, это тоже суггестия, только «позитивная»: гадатель внушает спрашивающему уверенность в собственных силах, убеждая, что у него е с т ь выбор, что его жизнью управляет не безликий рок, а в первую очередь он сам.

Ибо будущее, как уже говорилось, виртуально, оно пластично, и человек всегда (или почти всегда) может направить ход событий по любому из имеющихся вариантов. Другое дело, что число этих вариантов ограничено: их может быть два, пять, даже десять, но оно не бесконечно. Люди обычно догадываются об этом, тем более, что многие варианты можно «вычислить» и чисто логическим путем, не прибегая к гаданию. Однако большинство людей выбирает путь «наименьшего сопротивления», тот вариант, который диктуется их преобладающим типом реакции, поведенческим стереотипом и т.п.

Упрощая, возьмем для примера «реакцию льва» и «реакцию кролика», описываемые в учебниках психологии. Первый в случае опасности бросается вперед, «на врага», второй отступает или замирает на месте. Не вдаваясь в рассуждения о врожденном или благоприобретенном характере этих реакций, отметим, что человек, десять раз поступивший по одному из этих двух вариантов, скорее всего поступит так же и в одиннадцатый.

Тип реакции, равно как и поведенческий стереотип, легко «прочитывается» любым мало-мальски опытным гадателем не только при помощи символов, но часто и по внешнему виду спрашивающего, по его манере держаться. Этим пользуются цыганки и другие гадатели, не склонные заниматься разбором нескольких вариантов: определив наиболее вероятный из них, они и информируют о нем спрашивающего. Тот, не зная или не задумываясь о существовании иных возможностей, так и поступает – гадание «сбывается».

Отсюда становится ясен ответ на вопрос, который часто задают гадателям: насколько правильны ваши ответы? или: какова вероятность того, что ваше предсказание сбудется?

Правильность ответа, то есть правильность интерпретации символов зависит от опыта гадателя, под которым мы понимаем и «наработанность» его символов. Даже когда ситуация неопределенна (не все варианты выбора сформировались, или исход событий зависит не от самого спрашивающего), проблемы не возникает: в таких случаях лучше выждать какое-то время, а потом повторить гадание.

Вероятность же наступления предсказанных событий зависит только от свободной воли самого спрашивающего, от того, даст ли он событиям развиваться по наиболее вероятному пути (путь «наименьшего сопротивления») или предпочтет какой-то иной из возможных вариантов.

В связи с этим я вспоминаю одну историю, случившуюся лет двадцать тому назад. Одна гадалка, разложив карты, предсказывала мне судьбу. Карты были самые обычные, игральная колода в пятьдесят два листа, но способ расклада и интерпретация скорее напоминали Таро.

Она рассказала мне фактически всю мою будущую жизнь, и ее рассказ сильно поразил меня. Не то, чтобы эта жизнь была трудной или несчастливой, – нет, она была вполне благоустроена и даже по-своему привлекательна, – однако мне она показалась тупиком. Меж тем я поняла, что гадалка, взяв как бы моментальный «срез» состояния моей личности, всего лишь экстраполировала в будущее какие-то кривые ее развития, показав, чем это развитие может завершиться, если я ничего не изменю в своей жизни. И тогда я впервые задумалась над тем, чего я, собственно, хочу от себя, что мне нужно, и в конце концов решила сама взяться за формирование своей судьбы.