Наина Куманяева: Классические карты Марии Ленорман

Pационалистическое сознание, еще более позднее, отвергало и то, и другое, и вообще все, не укладывавшееся в законы Ньютона. Но вот что удивительно: вслед за Вольтером, Гельвецием и Дидро, вошедшими в учебники как ярые поборники материализма, вслед за рассудительнейшими естествоиспытателями Линнеем, Ломоносовым и маркизом де Лапласом, а может быть, и одновременно с ними в духовный мир Европы вошли масоны и розенкрейцеры, мартинисты и иллюминаты, блистательный Калиостро и загадочный граф Сен-Жермен, мудрый любавичский ребе Шнеер-Залман и замечательная французская гадалка Мария Ленорман.

Тогда же, кстати, т.е. в XVIII в., активизировалось и цыганское гадание. Цыгане, в основном, применяли два наиболее простых способа предсказания будущего: беглое чтение линий руки, восходящее к хирологическим учениям Персии и Вавилона с некоторыми заимствованиями из европейских школ, и раскладывание карт, представляющее собой главным образом варианты чтения арканов Таро, тоже упрощенные.

Третий, более трудный способ, а именно телепатическое проникновение во временной континуум спрашивающего, и прежде зависел от наличия соответствующих способностей, а потому применялся и применяется редко. В целом же цыганская традиция гадания, пережив подъем двести лет назад, с тех пор практически не развивалась – у нее не было сильных теоретиков.

Сейчас, в преддверии эры Водолея, человечество ищет путь «назад», к своим изначальным способностям и умениям. Возрождается интерес и к гаданию.

Что же представляет собой гадание с современной точки зрения?

Принцип гадания прост. «Будущее» или, проще говоря, событие, которое по нашему календарю еще не наступило, всегда виртуально, то есть зависит от тех событий и поступков, совершаемых в «настоящем». Человек догадывается, что совершенный им поступок может иметь последствия, но не знает точно, какие. Он не утратил дара предвидения, он просто разучился понимать его голос. За этим он и обращается к гадателю.

Вопрос возникает потому, что в подсознании спрашивающего уже есть на него ответ, только он не в состоянии перевести его из подсознания в сознание, то есть понять. Эту задачу и выполняет гадатель. Гадатель – всегда медиум, посредник; в принципе он может выявить и произнести этот ответ, и не прибегая к гадательным символам, то есть путем чистой телепатии. Но это требует, во-первых, достаточно развитых медиумических способностей, а во-вторых, больших затрат энергии. Компенсация этих затрат требует, в свою очередь, довольно продолжительного времени, что означает для гадателя на практике возможность принимать спрашивающих, лишь когда его силы восстановлены полностью.

Поэтому гадатели, как и в старину, предпочитают пользоваться символами. Не вдаваясь глубоко в теорию символов, скажем, что символ помогает сделать невидимое видимым, перевести информацию, содержащуюся в подсознании, так сказать, в скрытой форме, в форму раскрытую, доступную истолкованию и восприятию сознанием. Таким образом, гадатель объясняет спрашивающему лишь то, что тот в действительности уже знает сам – недаром в большинстве систем гадания определять или выбирать символы должен спрашивающий.

Наборы символов бывают традиционные и окказиональные, то есть составляемые гадателем по своему разумению для всех или для каждого данного случая. Традиционные наборы (64 гексаграммы И Цзин, 22 аркана Таро, 25 рун и т.д.) хороши тем, что для них уже существуетопыт, имеется справочная литература, наконец, они обладают некоторым эгрегором, быстро и четко реагирующим на любое к нему обращение, что облегчает работу гадателя. Окказиональные же наборы, то есть символы, составляемые по велению «внутреннего голоса» гадателя (например, использование только одной из четырех мастей малых арканов) или вообще ad hoc, то есть применительно к каждой конкретной ситуации (интерпретация монет или номеров купюр, находящихся в данный момент в кошельке спрашивающего), предоставляют гадателю большую свободу действий, позволяя ему использовать наиболее эффективные из своих предестинационных механизмов.

Чтобы было ясно, о чем речь: у одного лучше работает зрительное восприятие, ему легче считывать информацию со сложных узоров, складывающихся из выложенных символов, для другого проще перевести эти символы в их числовые или буквенные значения, третьему все понятнее, когда символы порождают в его сознании цепочки ассоциаций, уводящие мысль в непредсказуемые дали, и т.п.