Иеромонах Тихон (Барсуков) - Архиерей

– Факт Воскресения Христа установлен неопровержимо.

– Чем? Доказанною подлинностью Евангелия? А скажем, чем вы гарантированы от возможности появления в какой-нибудь газете сенсационного известия о том, что такой-то путешественник-археолог, занимаясь раскопками Древнего Востока, отыскал новый список Евангелия. Ведь бывало же нечто подобное. И снова, значит, искренно верующий христианин обрекается на муки сомнения, пока тот или другой апологет не сделает достаточного опровержения.

– Оспаривать все можно… Нашему разговору не предвидится конца.

– Неправда, по крайней мере для здравомыслящего человека. Только затуманенной голове геометра нужно «доказывать», что кратчайшее расстояние между двумя точками – прямая линия. В жизни это принимается без всяких доказательств, и всякий извозчик, не имеющий и понятия о геометрии, едет напрямик, когда хочет скорей добраться до места назначения. Здесь нет места ни для какого спора. Укажите в догматике одну такую аксиому, и человечество примет ее, не потребовав доказательств. В том-то и беда, что истины христианства, как бы они ни были сами по себе хороши, не имеют оправдания в жизни, текущей перед нашими глазами, и потому здесь вечный простор для всякого рода споров. Простите, я буду говорить с грубой прямотой: вот вы, Павел Иванович, профессор, доктор богословия, в некоторой степени опора Церкви и Православия. Вы считаете себя истинно верующим христианином, крещены, миропомазаны, венчаны, несколько раз исповедовались и приобщались. А вот Садулла Мирзабекович – магометанин. Какая же между вами разница? Укажите хоть один признак, по которому я мог бы увидеть, что вы очищены, а он нечист, что вы возрождены, что в вас Христос, что вы действительно новый человек, новое творение во Христе, а он ветхий человек, тлеющий в похотях своих, раб дьявола. Ведь могу же я, например, видя людей, сразу определить, что это вот интеллигент, а это неотесанный мужик. Тут же ничего подобного. В действительности передо мной два прилично одетых господина одинаковых приблизительно лет; вы мучаетесь подагрой, Садулла Мирзабекович – одышкой; у него жена и дети; у вас, простите, детей нет, а жена давно сбежала. И умрете вы оба, и сгниете; вы – с надеждой попасть в Небесный Иерусалим, а он – в прекрасный Магометов рай. А где в действительности каждый из вас очутится – никто не знает.

Студент кончил и порывисто сел. Гости, смущенные его выходкой, невольно молчали. Матушка стала усиленно просить всех выпить еще по стакану чая, а отец Григорий обратился к отцу Зосиме:

– А вы как, отец Зосима, думаете насчет сущности христианства?

Отец Зосима, добродушный старичок, не получил полного богословского образования. Он с охотой слушал богословские споры, но сам никогда не принимал в них участия. Отец Григорий предложил ему вопрос с задней целью – замять неприятный разговор.

– А я так думаю, – встрепенулся отец Зосима, – у нас в иерейской грамоте сказано: «Вящия же и неудоборассудные вины приносити и предлагати нам», то есть архиереям. Вот я и надумал пойти к нашему новому владыке да и спросить его об этом.

– Ну и надумали, – рассмеялся доктор. – Зачем же вам владыка, когда между нами имеется такой авторитет, как Павел Иванович, профессор академии и доктор богословия? Ведь наш владыка всего-то кандидат богословия, да и ту степень, по справкам, наведенным любопытными отцами, с грехом пополам получил.

– Ну, уж этого я не знаю… А по-моему, к владыке надо, – стоял на своем отец Зосима.

Доктор пожал плечами. Отец Владимир снисходительно улыбнулся детской вере отца Зосимы в авторитет владыки. Отец Григорий промолчал.

Павел Иванович вдруг вспомнил о каком-то неотложном деле, ожидавшем его, и, извинившись недосугом, заторопился домой.

Разговор не вязался, да и было уже поздновато. Солнце закатилось, и начало темнеть. Гости перебросились еще несколькими фразами и, допив стаканы, распрощались с хозяевами.

Дня через два по приезде нового владыки все городское духовенство получило через отцов благочинных извещение о том, что владыка вскоре будет осматривать церкви. Предписывалось церковным принтам быть на местах, владыку встречать как посетителя, то есть без трезвона и не в облачениях.

Засуетились по церквам. Везде пошла чистка, уборка. Старосты заботливо оглядывали все уголки, не осталось ли где паутины, чисто ли вымыты полы, достаточно ли ярко блестят люстра и подсвечники… Батюшки тщательно осматривали церковные документы, приводили в порядок ризницу и алтарные принадлежности. Все старались по мере своих сил. Никому не хотелось на первых же порах чем-либо вызвать неудовольствие владыки.