Татьяна Терещенко: О браке. Священное Писание и церковный опыт

Священник Александр (Рождественский)

(1872–1905 гг.)

Союз супружеский, а отсюда и семейная жизнь, установлены и освящены Самим Господом Богом еще в раю. И сотворил Бог человека , – сказано в Священном Писании, – по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю (Быт. 1, 27–28). Когда пришел на землю Сын Божий, Господь наш Иисус Христос, то и Он подтвердил закон супружества, повторив слова, которые сказал Бог в раю, когда создал жену первому человеку и установил закон супружества: оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут [два] одна плоть (Быт. 2, 24). Чтобы дать людям понять, как достоин почтения союз брачный, Он сам благоволил быть с Пречистой Матерью Своей и учениками на браке в Кане Галилейской. Но, будучи установлен Богом еще в раю, подтвержденный Христом Спасителем, брачный союз получил в Христовой Церкви еще особенное, высшее освящение, как то объяснили святые апостолы.

Так, святой Павел, повторив слова Спасителя о брачном союзе, что в нем двое – муж и жена – будут одна плоть, прибавляет: Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви (Еф. 5, 32). Заметьте, тайна сия велика! – учит Слово Божие. Вот почему брак и почитается Таинством в ряду семи Святых Таинств, установленных в Церкви.

Священник Александр (Рождественский)

Без благословения Бога, без освящения Им брака, все поздравления и добрые пожелания друзей будут пустым звуком. Без Его ежедневного благословения семейной жизни даже самая нежная и истинная любовь не сумеет дать все, что нужно жаждущему сердцу. Без благословения Неба вся красота, радость, ценность семейной жизни может быть в любой момент разрушена.

Святая страстотерпица царица Александра

(1872–1918 гг.)

Никакой роман не может заменить брак. В романе люди являются в пышности и расцвете, но все же не самими собой: в романе открывается призрачная, приукрашенная действительность, и жизнь каждого из двух – непременно поза, хотя бы и простительная и невинная. Только в браке возможно полное познание человека – чудо ощущения, осязания, видения чужой личности, и это так же чудесно и единственно, как познание Бога мистиками. Вот почему до брака человек скользит над жизнью, наблюдает ее со стороны, и только в браке погружается в жизнь, входя в нее через другую личность. Это наслаждение настоящим познанием и настоящей жизнью дает то чувство завершенной полноты и удовлетворения, которое делает нас богаче и мудрее.

Священник Александр (Ельчанинов)

(1881–1934 гг.)

Путь девственности и безбрачия, с одной стороны, и путь семейной жизни, с другой стороны, оба служат нашему спасению, оба дают простор творческим силам, заложенным в поле. Лишь бы твердо держать руль и направлять ладью жизни к правде и красоте. Лишь бы разуметь всем существом правду и неустранимость для каждого человека его креста – будь то путь безбрачия или путь семейной жизни. В несении креста – в формах, которые диктуются жизнью, т. е. на путях безбрачия или на путях семейной жизни, и состоит творческая задача каждого человека.

Протоиерей Василий (Зеньковский)

(1881–1962 гг.)

Те, кто вступает в брак чистым, целомудренным, впервые в браке постигают тайну телесного единства, и от этого в душе рождается новое благоговейное отношение к телу другого, которое становится как бы священным и святым. Как показывает жизнь, именно от телесного сближения в браке (в нормальных условиях) расцветает в душе глубокое, светлое и радостное чувство любви друг к другу, нежное поклонение и глубокое чувство неразрывности. Именно здесь, в этой точке, опытно познается правда моногамии (единобрачия), вся неправда разводов. Муж и жена могут принадлежать только друг другу – и это встает в сознании не только как требование социальной морали, сохраняющей семейный очаг, но и как некая повелительная и глубокая тайна, постигаемая в браке. Половое сближение не только не может быть отделено от других видов единения, но оно само создает и формирует законченную цельность всех взаимных отношений. Когда между мужем и женой цветет любовь, она сияет во всем и овладевает всем. Малейшая дисгармония в это время переживается очень болезненно: невнимание, небрежность, равнодушие – даже в самых ничтожных пустяках – вызывает скорбь, тревогу, мучает и обижает. А когда появляются признаки зачатия ребенка, тогда отношения мужа и жены еще более укрепляются в любви к будущему дитяти, в благоговейном трепете перед тайной появления нового человека на свет через близость мужа и жены. Тонкость и чистота взаимной любви не только не стоят вне телесного сближения, но, наоборот, им питаются, и нет ничего добрее той глубокой нежности, которая расцветает лишь в браке и смысл которой заключается в живом чувстве взаимного восполнения друг друга. Исчезает чувство своего «я» как отдельного человека, и в больших вещах, во внутреннем мире и во внешних делах и муж, и жена чувствуют себя лишь частью какого-то общего целого – один без другого не хочет ничего переживать, хочется все вместе видеть, все вместе делать, быть во всем всегда вместе. Всякая разлука переживается мучительно, как разрыв в этом целостном единстве. Это вовсе не торжество сентиментальности, иронически представленной Гоголем в образах Афанасия Ивановича и Пульхерии Ивановны («Старосветские помещики»). Здоровая нормальная любовь мужа и жены не только не нуждается в эгоистическом отделении от других, но, наоборот, создает особую чуткость к другим людям.