Франсуа Брюн - Один Христос. Два христианства

Я закончу, указав на работу, наиболее известную сегодня в католическом мире. Мари-Франсуа Базле настаивает на сдержанности Св. Павла. Она подчеркивает, что тот никогда не описывает свой опыт как «восхищение» и ни слова не говорит о своей временной слепоте. Павел, утверждает она, «никогда не описывает случившееся с ним по дороге в Дамаск иначе как внутреннее узнавание, не уточняя, как именно оно произошло». 18 18 Marie-Françoise Baslez, op.cit., p. 29.

Затем она пытается проследить происхождение различных элементов повествования, которое заведомо считает далекой от реальности литературной композицией. По ее мнению, отдельные элементы его могут восходить к другим видениям апостола Павла. Она сопоставляет также рассказ Деяний с эпизодом Преображения, но ни тот, ни другой, не являются в ее глазах реальными событиями: для нее это лишь два литературных заимствования из одного источника. Еще одну аналогию этому рассказу она находит в мистериальных культах: «Рассказ Деяний основан на представлении о божественном, близком тем грекам, к которым оно было обращено: в мистериальных религиозных культах, в особенности культе Изиды и Элевсинских мистериях, ритуал посвящения представал как путь от тьмы к свету; языческие посвятительные изображения повествуют о переживании слепоты как «ночи веры», завершающейся мистическим откровением. Анания выступает в Деяниях как греческий мистагог – как тот, кто „отверзает очи“». 19 19 Marie-Françoise Baslez, op.cit., p. 82. Далее наша исследовательница распространяет свои поиски аналогий на Ветхозаветные тексты: «В иудейских апокалипсисах мистик обыкновенно восхищается или возносится на небеса. Более всего рассказ Савла напоминает Книгу тайн Еноха, сочинение, первым христианам хорошо знакомое – для него, как и для Еноха, „третье небо“ было местом, где находился рай». 20 20 Marie-Françoise Baslez, op.cit., p. 85.

Я пересказываю эти мнения очень кратко, хотя отдаю себе отчет в важности проведенных вышеупомянутыми авторами аналогий. Опыт Св. Павла безусловно вписывается не только в древнюю традицию эллинских мистериальных культов и традицию иудейской мистики, но и в другие религиозные традиции, в том числе Индии, Японии и Китая, не говоря уже о шаманских культах народов Океании и обеих Америк. Однако эти сближения, безусловно правомерные, не означают, что все подобные явления равнозначны. За похожими словами могут скрываться совершенно разные по своей подлинности и интенсивности переживания. Слова «я люблю тебя», к примеру, далеко не во всех ситуациях означают одно и то же. Главное, что нам здесь важно понять, это являются ли тексты, повествующие о видениях апостола Павла, литературными вымыслами, далекими от того, что он пережил на самом деле, или они правдиво описывают то, что он действительно испытал.

Что до меня, то я не являюсь специалистом по Св. Павлу и не отдал тридцати лет своей жизни преподавательской деятельности в этой области. Я не штудировал с отчаянным упорством религиозную литературу всех времен и народов, чтобы любой ценой опровергнуть выводы моих высококвалифицированных оппонентов. И все же, за очень короткое время мне довелось столкнуться с тремя случаями, очень напоминающими то, что, судя по тексту Посланий и рассказу Св. Луки, произошло с Павлом.

Первый из них произошел в Индии в 1904 году. Сундар Сингх, чей отец был сикхом, а мать исповедовала индуизм, был потрясен тем презрением, с которым христианские миссионеры относились к собственной вере. От злости на них он даже сжег свой экземпляр Евангелия. «При этом, – рассказывает он, – в моем сердце продолжало расти беспокойство и в течение двух дней я чувствовал себя несчастным. На третий день <���…> я взмолился к Богу и сказал Ему, что если Он не пожелает открыться мне, указать мне путь спасения и положить моим душевным мукам конец, если молитва эта останется без ответа, то еще до захода солнца я пойду к железной дороге и лягу на рельсы под проходящий поезд.

Я продолжал молиться до половины пятого, ожидая явления Кришны, Будды, или другой фигуры индуистского пантеона. Они так и не появились, но зато комната моя стала постепенно наполняться светом. Я открыл дверь, чтобы посмотреть, откуда он шел, но снаружи было темно. Вернувшись, я обнаружил, что свет, густея, принимает форму висящего в комнате светящегося шара, а внутри его появляется не индийское божество, которое я ожидал увидеть, а живой Христос, которого я считал мертвым. Я вовек не забуду ни его просветленного и любящего лица, ни тех слов, что я от него услышал: “Почему ты гонишь меня? Смотри, ведь я умер на кресте за тебя и за весь мир”. Эти слова поразили мое сердце как молния, и я пал перед Ним на землю. Душа моя наполнилась миром и несказанной радостью, и вся жизнь моя полностью изменилась. Старый Сундар Сингх умер: родился другой Сундар Сингх, служитель живого Христа».