Владимир Зоберн - Бог и Победа. Верующие в битвах за Россию

«Перепись населения, назначенная Сталиным на 7 января 1937 года, в день праздника Рождества Христова, должна была показать, что советский народ освободился от “религиозного дурмана”. Сталин лично вписал в проект анкеты переписи вопрос об отношении к религии. Многие из опрошенных признали себя верующими. Некоторые из работников переписи считали, что таковых было процентов пятьдесят, если не больше. В статистических цифрах идеологическая победа оказалась не выраженной. Данные этой переписи не были опубликованы, результаты ее были признаны вредительскими, а руководители ее были объявлены “врагами народа”. В повторной переписи 1939 года вопрос об отношении к религии не ставился.

В одном из районов Поволжья множество комсомольцев признало себя верующими. Местные власти потребовали представить им для просмотра все анкеты. Но уполномоченный по проведению переписи в данном регионе [1] Автор имеет в виду своего отца – A. B. Каледу, который руководил переписью в одном из районов Поволжья. ( Здесь и далее прим. сост .) срочно отправил все анкеты в Центр, на счетную фабрику, откуда их извлечь было практически невозможно. Так значительное количество исповедовавших свою веру было спасено от проработки партийными и государственными органами и от репрессий» (Протоиерей Глеб Каледа. Очерки жизни православного народа в годы гонений).

К 1939 году во всей России осталось лишь около 100 соборных и приходских храмов. На Украине сохранилось три процента из числа дореволюционных приходов.

В сентябре нападением Германии на Польшу началась Вторая мировая война. После разгрома Польши потенциальный противник вышел на границы нашего государства. Над страной нависла грозная опасность, которая побуждала к единению, к преодолению вражды и ненависти. В последние предвоенные месяцы давление на Русскую Православную Церковь ослабло, волна репрессий утихла» (Протоиерей Владислав Цыпин. История Русской Церкви. 1917–1997).

К 1940-м годам сталинское окружение, в основном под влиянием внешнеполитических обстоятельств, уже начало отказываться от плана полного уничтожения Православной Церкви в стране. В 1939 году в состав государства вошли Западная Украина и Белоруссия с миллионами верующих, множеством приходов, монастырей, закрыть которые в обозримые сроки было невозможно. Кроме того, перспектива надвигавшейся войны заставляла по-новому оценивать роль Церкви внутри страны и на международной арене. Однако ее положение оставалось трагичным: множество запретов опутывало со всех сторон, сотни священников томились в тюрьмах и лагерях.

Советское руководство вскоре вынуждено было признать, что курс на уничтожение Московской Патриархии был ошибочным. Высокая религиозность населения СССР сохранялась, несмотря на отчаянную антирелигиозную пропаганду и репрессии верующих. Религиозная жизнь, не находя легального выражения, уходила в подполье. Накал атеистической пропаганды снизился, Союз воинствующих безбожников переживал кризис, падали тиражи его изданий. Была восстановлена регулярная неделя с воскресеньем как выходным днем – вместо введенной в 1929 году «пятидневки» с шестым днем в виде выходного. К началу Великой Отечественной войны Русская Православная Церковь имела уже 3732 храма и молитвенных здания. В ее штате состояли 28 архиереев и 5665 священников и диаконов.

В марте 1941 года на встрече с работниками антирелигиозных музеев глава Союза воинствующих безбожников Губельман-Ярославский с гордостью докладывал, что люди перестали обращаться с ходатайствами об открытии храмов. Тем временем, однако, в ЦК ВКП(б) поступала иная информация с мест, свидетельствовавшая «о возрастании активности церковников». В Пасхальные дни множество колхозников не выходили на работу, крестили детей даже «видные коммунисты».

Одна верующая ленинградка вспоминала: «В Пасхальную ночь 1941 года тысячные толпы народа стояли плечо к плечу вокруг храмов, с горящими свечами в руках, и единодушно пели Пасхальные песнопения, не обращая внимания на беснование конной милиции, тщетно пытающейся их разогнать, так как все уличное движение вокруг храмов было нарушено…» «Никому из участников того крестного хода и в голову бы не пришло, что на Пасху 1942 года крестные ходы вокруг церквей с зажженными свечами, несмотря на угрозу немецких самолетов, будут официально разрешены, что в ту Пасхальную ночь отменят даже комендантский час» (Фомин С. В. Православная вера на фронтах Великой Отечественной).