Бернард Лонерган - Метод в теологии

Не думаю, однако, что я предлагаю всего лишь модели. Напротив, я надеюсь, что читатели найдут в том, что я собираюсь сказать, нечто большее, чем всего лишь модели. Но найдут ли они это – зависит от них. В самом деле, первая глава о методе разъясняет то, что́ они могут обнаружить в самих себе: динамичную структуру своего собственного когнитивного и морального бытия. В той мере, в какой они ее найдут, они найдут и нечто такое, что не подвержено радикальному пересмотру. Ибо эта динамичная структура есть условие возможности любого пересмотра. Более того, последующие главы представляют собой преимущественно продолжение первой. Они исходят из нее как из предпосылки. Они, конечно, дополняют ее, привлекая внимание к более скрытым аспектам, более полным импликациям или дополнительным приложениям. Но подобно тому, как всякий читатель должен найти в самом себе динамичную структуру, обозначенную в первой главе, он должен сам удостовериться в справедливости дальнейших уточнений в последующих главах. Как я уже сказал, метод предлагает не правила, которым надлежит следовать вслепую, а каркас для творчества.

Хотя я надеюсь, что многие читатели отыщут в себе динамичную структуру, о которой я пишу, другим, возможно, это не удастся. Позвольте мне попросить их не возмущаться тем, что я столь редко и скупо цитирую Писание, вселенские соборы, папские энциклики и других теологов. Я не пишу теологию, а выстраиваю метод в теологии. Я озабочен не предметами, о которых рассуждают теологи, а операциями, которые теологи выполняют.

Думаю, что предлагаемый метод важен не только для римско-католических теологов. Но я должен предоставить членам других общин самим решать, в какой мере они могли бы им воспользоваться.

Мысль о методе может следовать одним из трех путей. Прежде всего, метод можно скорее понимать как искусство, нежели как науку. Ему учатся не по книгам или лекциям, а в лаборатории или на семинаре. Здесь важен пример учителя, усилие сделать так же, как он; его комментарии к твоим действиям. Таково, думаю, начало любой мысли о методе, ибо такая мысль должна быть рефлексией по поводу предварительных достижений. Таковым всегда останется и первый путь, которым будут передаваться тонкости и особенности, связанные с той или иной областью специализации.

Но есть и более дерзкие умы. Они выбирают явно успешную науку своего времени. Они изучают ее процедуры. Они формулируют предписания. Наконец, они выстраивают аналогию науки: наука в собственном смысле есть та успешная наука, которую они проанализировали; другие предметы являются научными в той мере, в какой они соответствуют ее процедурам и, независимо от этой меры, представляют собой нечто менее научное. Так, сэр Дэвид Росс замечает по поводу Аристотеля: «Во всех его трудах мы прослеживаем то убеждение, что все прочие науки, отличные от математики, именуются науками лишь из вежливости: ведь они занимаются вещами, в которых играет роль случайность» [3] W. D. Ross, Aristotle's Prior and Posterior Analytics, Oxford, 1949, p. 14. Cp. pp.51 ff. . Так и сегодня английское слово science означает естественную науку. Говорить о поведенческих или гуманитарных науках означает спуститься на одну или несколько ступеней ниже. Наконец, теологи часто должны быть довольны уже тем, что их предмет входит в список не наук, но академических дисциплин.

Вполне очевидно, что такие подходы к проблеме метода не способствуют прогрессу менее успешных наук. Ибо в менее успешных науках – именно потому, что они менее успешны – не достает учителей, за которыми можно следовать, и моделей, которым можно подражать. Не поможет и аналогия науки: ведь вместо того, чтобы протягивать руку помощи менее успешным, она довольствуется тем, что присваивает им низший ранг в разнородном порядке наук. Поэтому нужно найти некий третий путь, и даже если это трудно и хлопотно, необходимо уплатить эту цену, если мы не хотим, чтобы менее успешная наука оставалась второсортной, деградировала или устаревала.

Заложить основание для такого третьего пути и есть задача настоящей главы. Во-первых, мы обратимся к успешным наукам, чтобы сформировать предварительное понятие метода. Во-вторых, мы пойдем дальше процедур естественных наук – к чему-то более общему и более фундаментальному, а именно, к процедурам человеческого разума. В-третьих, в процедурах человеческого разума мы выявим трансцендентальный метод, то есть базовый паттерн операций, осуществляемых в любом познавательном начинании. В-четвертых, мы укажем на значимость трансцендентального метода в формулировании других, более специальных методов, соответствующих конкретным областям.