Коллектив авторов - Библейский свет. Жемчужины русской поэзии. Сюжеты Ветхого и Нового Заветов от сотворения мира до Откровения Иоанна Богослова

И, возложив единственного сына
На жертвенник, он лезвие ножа
Занес над ним, когда Господень ангел
Явился вдруг и руку удержал,
Готовую нанесть удар смертельный.

И раздался божественный глагол:
«Остановись! Не поражай его!
Благословенье Божье над тобою,
Зане Ему ты в жертву принести
Не пожалел единственного сына…
Ступай – и в дом ты с миром возвратись».

И, выслушав Господне повеленье,
Перед собой увидел Авраам
В кустарнике неподалеку – овна.
Заклав его, принес его он в жертву,
И, вознеся Творцу благодаренье
На той горе, указанной Всевышним,
Где слышал он божественный глагол, –
Обратно в дом он с сыном отошел.

Любимый, милый сын… Подруги милой сын,
Что в жизни целой был всех краше и дороже,
Что старцу средь людей опорой был один,
И вдруг расстаться с ним навеки… Боже, Боже!..
На склоне долгих лет остаться одному…
О, пусть бы свет погас, чтоб не видать чрез тьму,
Как вздрогнет под ножом израненное тело,
Как трепет пробежит последний по нему
И вздох послышится души осиротелой!
Все разом потерять, чем дорог был так свет,
И пережить за миг ужасные страданья…
Но, может быть, его, нарушив тот завет,
Спасу от смерти я! Завет нарушить? Нет!
Прочь мысли черные, сомненья отрицанья!
Нет в сердце места вам измученном моем…
Всевышнего должно исполнить приказанья!
Пойдем, мой милый сын, пойдем… скорей пойдем…
Уверен я теперь: не дрогнет старика
Во славу Еговы поднятая рука!

Как часто с той поры на сердце человека
Вступал суровый долг в тяжелую борьбу
С сердечной жалостью, врожденною от века,
И сердца кроткого он заглушал мольбу.
Блажен, кто не терял для долга силы новой,
Блажен, чей в жизни путь безгрешен был и прям,
Блажен, кто до конца исполнил долг суровый,
Как некогда его исполнил Авраам.

Послушной жертвой на закланье
Вел первородка Авраам.
Уже рассыпало сиянье
Второе утро по горам;
Уже навьюченной ослицы
Замедлен ход… Уж цель близка…
Кустарник гуще… Блеск денницы,
Виясь, туманит облака…
И видит патриарх, тоскуя,
То место на одной из гор,
Где жертвенный возжет костер.
И, сына юного целуя,
Он устремляет к небу взор…
Но тихо все в лазури ясной…
И, удаляя верных слуг,
Спешит он с первенцем. Вокруг
Сын озирается несчастный
И говорит: «Скажи, отец,
Где наша жертва, наконец?
Огонь, топливо – все из дому
Мы взяли, только жертвы нет».
И, внемля сыну молодому,
Отец тоскующий в ответ:
«Господь нам жертву Сам укажет!» –
И дальше продолжают путь.

Уж поздно – время отдохнуть,
Уж скоро тень ночная ляжет…
Сквозь ветки спутанных вершин
Багровый месяц диск свой кажет…
«Здесь жертву принесу, мой сын!» –
Сказал отец… и в тайной дрожи
Внезапно речь свою прервал.
Алтарь воздвигли…
«Жертва кто же?» –
«Тебя для жертвы Бог избрал!»

И отрок в страхе молчаливом
Над алтарем уже поник.
И в трепете благочестивом
Над ним занес отец-старик
Разящий меч… Как вдруг над мраком
Раздался голос в вышине:
«Довольно! Ты послушен Мне!
Останови над Исааком
Подъятую десницу!..» Вновь
Небесный голос смолк над чащей,
И меч родителя грозящий
Не пролил родственную кровь.

Казнь не свершилася над сыном!..
И видит в радости своей
Отец: запутавшися длинным,
Кудрявым рогом меж ветвей,
Овен трепещет… И, покорный
Всевышней воле, он кладет
Добычу на дрова… И вот
Заносит меч рукой проворной…
И кровью овна насыщен
Алтарь… и жертвенник возжен!..
И с той поры то место в мире
Зовется «Иегова-ире»,
Что значит: Бог усмотрит.

Сарры нет на свете…
Тихою стопой
Смерть подкралась, словно
К золоту скупой,
И от Авраама
Вмиг унесена