Array Коллектив авторов - Неизвестные Вязники. О чем писали газеты, но не расскажут на экскурсиях

О последнем владельце Летописца князе Мироне Кривоборском известно немного. Его молодость пришлась на события Великой Смуты начала XVII столетия. После смерти царя Бориса Годунова, убийства его сына царя Фёдора II в 1605 году при поддержке поляков московский трон захватил самозванец Лжедмитрий. Но уже в 1606-м польский ставленник был убит. Царём провозгласили князя Василия Шуйского, но против него выступили поляки, выдвинувшие нового самозванца Лжедмитрия II. Именно в это тяжёлое время, воспользовавшись неразберихой, на Русь после долгого перерыва напали крымские татары. Тогда же польско-литовские войска взяли Шую, Кинешму и Тверь, осадили Троице-Сергиев монастырь. Отряд польского «полевого командира» Александра Лисовского захватил Суздаль.

Именно в это время в феврале 1608 года погиб молодой князь Мирон Кривоборский. Обстоятельства и место его гибели забыты. Не исключено, что этот родственник воеводы князя Дмитрия Михайловича Пожарского (Кривоборские и Пожарские имели общего предка, жившего во второй половине XIV столетия, – уже упоминавшегося героя Куликовской битвы Андрея Стародубского) пал в неравной схватке с польскими интервентами.

Лишь в 1870-х годах место погребения князя Мирона Ивановича Кривоборского случайно обнаружил краевед и книгоиздатель Иван Александрович Голышев из слободы Мстёра Вязниковского уезда. На кладбище возникшего на месте древнего монастыря Николо-Нередичского погоста близ берега Клязьмы (позже на месте снесённой в конце 1920-х гг. церкви там было устроено охотхозяйство) он нашёл каменную плиту, надпись на которой свидетельствовала, что под ней в феврале «Лета 7114-го» (по исчислению от сотворения мира, что соответствует 1608 году от Рождества Христова) был «положен князь Мирон сын Иванович княж Кривоборской». Всего в 9 километрах от того погоста находится село Овсяниково – старинная вотчина Кривоборских (она в разное время входила в Суздальский, Ковровский и Вязниковский уезды), которая в этом качестве упоминается даже в завещании Ивана Грозного в 1572 году. Скорее всего, именно туда и привезли тело павшего в бою князя, а потом похоронили при старинном погосте.

Князь Мирон Кривоборский умер без потомства, и кому достался его Летописец – толком неизвестно. Не исключено, что им владели потомки дворянина Елизара Травина, который был женат на тётке Мирона княжне Марии Ивановне Кривоборской. Во всяком случае, Травины являлись новгородскими помещиками (однако не исключено, что их имением являлось и сельцо Травино Вязниковского уезда), а Летописец Кривоборского уже в середине XVIII столетия оказался у выходца из новгородских дворян собирателя древностей Петра Никифоровича Крекшина (1684—1763), чиновника петровских времён, одного из первых российских специалистов в сфере генеалогии, современника и даже оппонента академика М. В. Ломоносова по вопросу происхождения Руси, автора целого ряда трудов о царствовании Петра Великого.

Известный мстёрский художник и книгоиздатель

Иван Александрович Голышев

У Крекшина Летописец Кривоборского брал для просмотра известный историк и публицист XVIII века князь Михаил Михайлович Щербатов, который писал: «Изо всех за лучший почитаю учиненные списки с летописцов одного, который я списал у комиссара Крекшина… На нем обретается подпись рукою князь Федора Ивановича Кривоборского, учиненная в 1604-м году».

В 1791 году у внука Крекшина А. М. Деденева Летописец Кривоборского приобрёл граф А. И. Мусин-Пушкин. Во время Отечественной войны 1812 года, когда Москва после захвата французскими войсками была объята пожаром, усадьба Мусина-Пушкина сгорела вместе с бесценным собранием рукописей и библиотекой. Однако Летописцу Кривоборского удивительно повезло. Незадолго до нашествия Наполеона граф отдал этот манускрипт для ознакомления своему приятелю историку-любителю, издателю и коллекционеру Платону Петровичу Бекетову, кстати, его имения находились неподалёку от бывших вотчин Кривоборских – тоже между Вязниками и Ковровом. Благодаря этому случайному обстоятельству Летописец Кривоборского, в отличие, скажем, от подлинника «Слова о полку Игореве», не погиб в пламени московского пожара.

Русский государственный деятель, археограф, историк, собиратель рукописей граф А. И. Мусин-Пушкин