Валентин Свенцицкий - Монастырь в миру. Беседы о духовной жизни

Если же человек думает, что так и быть должно, что христианство есть какой-то особый, для определенных дней и для определенных случаев предназначенный обычай, совершенно не долженствующий коренным образом менять жизнь человеческую, то он непременно будет раздражаться, и сердиться, и укорять всякого, особенно близкого человека, который всерьез задумает идти дорогой жизни духовной. А между тем, перед нами в Слове Божием раскрывается нечто такое, что, казалось бы, должно нас совершенно исцелить от этого страшного недуга – «практической ереси», – возводящего как бы в некоторый закон такое совершенно недолжное понимание христианства, это то, где говорится и заповедуется нам подражание Христу.

Вот мы открываем Евангелие от Иоанна и читаем:

«Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам» (Ин. 13, 15).

Открываем первое послание апостола Петра и читаем:

«Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его» (1 Пет. 2, 21).

Открываем первое послание Иоанна, читаем:

«Кто говорит, что пребывает в Нем, тот должен поступать так, как Он поступал» (1 Ин. 2, 6).

Открываем послание апостола Павла к Филиппийцам, читаем:

«В вас должны быть те же чувствования, как и во Христе Иисусе» (Флп. 2, 5).

Неужели, прочтя эти слова, можно хоть на минуту согласиться с тем, что правы принимающие христианство «постольку поскольку»?

Оно не мешает кинематографам, театру, нашему мирскому благополучию, нашему мирскому времяпрепровождению?

Это ли значит: «в вас должны быть те же чувствования, как и во Христе Иисусе?»

Это ли значит, что: «Он пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его»?

Это ли есть пример, это ли есть дорога, указанная Спасителем?

Нам и более определенно в Слове Божием раскрывается, в чем именно ждет от нас Господь подражания Христу. В послании к Ефессянам апостол Павел говорит:

«Живите в любви, ибо Христос возлюбил нас» (Еф.5,2).

Так вот чему мы должны подражать – любви Христовой, должны иметь такую любовь в сердце своем, которая бы была подобна той любви, которой возлюбил нас Христос. В Евангелии от Матфея читаем:

«Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, яко кроток есмь и смирен сердцем» (Мф. 11, 29).

Вот чему научитесь – кротости и смирению, дабы нам быть такими же, как Господь наш Иисус Христос, показующий этот пример.

Можно ли, будучи все время в раздражении, ведя постоянную озлобленную борьбу со всеми окружающими, можно ли, возвеличивая свою человеческую волю, впадая в гордыню, можно ли «брать» пример со Спасителя в Его кротости и смирении?

И как можно соединить это «постольку поскольку» с образом Христа, который, как предмет подражания, стоит перед внутренним зрением человека?

Увещевая Тимофея подвизаться добрым исповеданием, апостол Павел говорит:

«Добрым исповеданием подражай Христу, Который засвидетельствовал перед Понтием Пилатом доброе исповедание» (1 Тим. 6, 13).

Мы должны быть подражателями Христу и в нашем исповедании веры. Разве примиряется такое исповедание веры, которое требуется от нас этим примером, с нашим постоянным малодушием, с нашим постоянным трусливым прятанием своего христианского звания. Как мы до сих пор не почувствуем, не поймем, что мы, верующие, есть избранный народ, что сколько бы по числу вокруг нас ни было смеющихся и кощунствующих над нашей верой, это чувствование высшего своего христианского достоинства должно всегда побуждать к открытому, твердому и решительному, доброму исповеданию.

Конечная цель нашего совершенствования, ради чего нужно брать этот пример, для чего все наши труды, вся наша работа Господня – теснейшее единение с Господом, когда, по слову апостола: «Будет Бог вся во всем» – «Будьте святы, потому что Я свят», – говорится в послании апостола Петра.

В Евангелии от Матфея говорится:

«Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5, 48).

Но, может быть, так поставленные задачи христианские могут возыметь совершенно обратное действие на нашу душу?

Может быть, увидав эту гору и почувствовав свою немощность, мы вовсе откажемся идти этим путем.

Ведь когда пригорок невысок, на него есть возможность взойти, а когда гора высока, у человека может явиться мысль: «Не подняться мне на нее, значит и пробовать нечего». Но это будет безумнейшая мысль, полнейшее непонимание того, что именно есть совершенствование по нашему христианскому пониманию.

Христианство не ставит определенных пределов совершенствования. Совершенствование беспредельно, ибо самая жизнь в Боге не может быть ограничена никакими определенными нравственными, хотя бы и самыми возвышенными, пределами. Значит, дело тут не в том, как высока гора, на которую ты подымешься, а важно то, чтобы ты, смиренно усвоив то, что тебе раскрыто в Слове Божием, стал бы в полном сознании всей немощности своей трудиться для достижения поставленной перед тобой Господом задачи.