Джед МакКенна - Духовная война

Лучше всего понимать Майю как интеллект страха. Надсмотрщица заключённых, государыня в Царстве Сна. Именно Майя награждает нас чудесной и жизнеутверждающей силой видеть то, чего нет, и не видеть то, что есть. Именно Майя делает существование Царства Сна возможным, а побег из него почти не возможным. Она даёт возможность быть Царству Сна, и если вы хотите пробудиться из него, то именно её вы должны уничтожить слой за слоем. Но не живите в метафорах: она – это не какая-то женщина, и она не существует где-то вне вас. Она внутри вас, и эти слои есть то, из чего состоит ваше эго.

Майя – это структурная целостность эго. Наблюдайте эго в действии, изучайте, препарируйте, перестраивайте его. Майя – это не личность, не концепция, не богиня. Нельзя узнать, что такое Майя, не схватившись с ней. Нельзя узнать, насколько глубоко она заходит, пока сам не дойдёшь до этих глубин. В этой войне у Майи все преимущества, кроме одного: истины. Майи нет. Истина есть.

(интегрированное и отделённое состояние)

Человек-Ребёнок находится в ограниченном эго состоянии. В детстве это состояние является здоровым и естественным. В зрелом возрасте, однако, это ужасная болезнь. Подобная болезнь способна оставаться незамеченной и неизлеченной лишь благодаря тому, что все подвержены ей в равной степени. Проблема не осознаётся, альтернатива неизвестна, поэтому выход не ищется, и нет надежды на изменения.

Мы живём всю жизнь под фальшивыми личинами из-за ошибочной идентификации. Мы полностью и безоговорочно подписываемся на свою ложную личность, принимая эту двумерную роль, которую мы играем, за то, кем и чем мы являемся на самом деле. По существу, мы должны были отбросить эту незрелую маскировку в раннем юношестве и отправиться в путешествие по жизни настолько более превосходного качества, что по контрасту с ней, жизнь в ограничениях эго – вообще не жизнь.

Представьте себе кузнечика, пойманного в паутину, отравленного несмертельным ядом и завёрнутого в кокон из множества слоёв шёлковых нитей, в котором поддерживают жизнь, чтобы он оставался свежим, но держат его туго связанным, чтобы он не дёргался и не смог вырваться. Он всё ещё жив, но уже совсем не похож на свою природную форму кузнечика. Это состояние обездвиженного, одурманенного ступора довольно точно представляет состояние хронического Человека-Ребёнка, неверно воспринимаемого по всему миру как нормально развитого взрослого.

А паук довольно точно олицетворяет Майю.

Большинство человеческих существ перестаёт развиваться в возрасте десяти-двенадцати лет. Средний семидесятилетний человек – это зачастую десятилетний ребёнок с шестьюдесятью годами службы в одном звании. Все наши общества состоят из людей-детей, они существуют для них и созданы ими, что объясняет вечно самосохраняющуюся природу этой отвратительной болезни, а так же большинство глупости в мире.

Человек-Ребёнок, который провёл годы на одной и той же стадии развития, понимает рост как процесс отвердения, медленного застывания в твёрдую массу. В нашем мире людей-детей такое подавление духа считается нормальным, здоровым и уважаемым.

Если измерить эволюционную зрелость граждан в различных обществах, мы увидим очень незначительную разницу даже между крайними точками. Одно общество может быть, в среднем, слегка более продвинутым, чем другое, но в реальности ни одно общество не продвинулось за пределы стадии, где девочки играют в дочки-матери а мальчишки мучают лягушек. Если бы мы жили в обществе, которое способствовало бы нормальному здоровому развитию, то мы все вырастали бы из детства в личностной структуре в то самое время, когда мы вырастаем из него в физической структуре, но такого общества нет, и нет причин думать, что когда-либо будет. Мы застряли в состоянии самоосознающего обезьяньего сознания.