Стивен Левин: Встречи на краю. Диалоги с людьми, переживающими утрату, умирающими, исцеляющимися и исцелившимися

С.: Мы так безжалостны к себе. Когда мы поддерживаем подобную самозащиту, которую нас убеждали культивировать на протяжении всей нашей жизни, в нас почти не остаётся открытости к самим себе и другим людям. Возможно, на самом деле урок, который несёт вам дочь, состоит в том, что вам стоит начать прислушиваться к страданию, которое уже давно живёт в вашем сердце. При этом, если вы отворачиваетесь от страдания, как вы зачастую делали в прошлом, скорее всего, окажется, что ваше сердце скрывается под очередной тёмной пеленой, и вот упущен ещё один миг, который вы хотели бы разделить со своей дочерью. Я знаю, это нелегко.

Дороти поделилась со мной своим страхом – она боялась открыться этим чувствам.

Когда я была ребёнком, мне на Рождество подарили щенка, маленького кокер-спаниеля. Он был похож на одну из моих кукол, только лучше – он был живым, но через два месяца он попал под машину, это произошло на той же неделе, когда умерла моя бабушка, – никто и слышать не хотел о моём щенке, и нам не разрешали говорить о бабушке. Судя по всему, я просто не знала, как со всем этим быть – похоже, что во мне затворилась какая‑то дверь. Я старалась как можно скорее забыть о каждой смерти, с которой я сталкивалась. Я почти никогда не плачу. Мне хотелось разобраться со всеми этими утратами, но, кажется, я нахожусь просто в ужасном положении.

С.: Разве ощущать себя отрезанной от мира – не ужасное состояние? Ощущать себя в такой сложный период отделённой от дочери? Мы постоянно оберегаем своё сердце – мы хотим оберегать его и тогда, когда находимся с кем‑то рядом, но по этой причине мы уходим от мира, погружаясь в своеобразную сонную слепоту, из‑за которой жизнь пролетает в отрыве от других людей.

Д.: Но всегда кажется, будто гораздо спокойнее отстраняться от всей этой боли.

С.: Именно такое поведение зачастую поощряется. Но знаете, не очень‑то просто поцеловать человека, который сохраняет твёрдость и непреклонность. Какие чувства вызывает такая твёрдость? Не наполняет ли она вас болью? Спокойно ли вам в этом? Вы не можете избежать смерти и не можете избежать боли в сердце – просто эта боль становится невыносимее, кажется, что с ней ничего нельзя сделать. Вам нужно поступить именно так, как вы хотели бы, чтобы поступила ваша дочь, – открыться, с нежностью принять эту боль, наладить связь со своей сущностной основой. В данный момент это несчастье является для вас средоточием изоляции от боли, которую вы накопили за всю жизнь. Пришло время быть добрее к себе, потратить эти дни или недели на то, чтобы углубить свою открытость к жизни, – вам нужно просто проявлять любовь к своей дочери и вести себя с нею так, как того хочет ваше сердце.

Сейчас, когда мы с вами разговариваем, просто закройте глаза и осторожно соприкоснитесь со своей болью. Позвольте защитам сердца растаять. Существует простор, который вы разделяете со своей дочерью. Это безграничное единство с нею и со всем сущим, которое можно обнаружить, когда сердцу позволяют до конца открыться. Позвольте боли проникнуть в самую глубину вашего сердца. Отпустите всякое сопротивление, которое лживо настаивает, будто является вашим защитником. Приобщитесь к бессмертию чистого бытия в настоящем, что бы оно ни несло в себе. Позвольте себе подняться над защитами ума. Приблизьтесь к самому сердцу настоящего. Так вы сможете впустить в себя опыт более обширного рода, чем пугливая привязанность к телу. Это незавершённая работа, за которую мы страшно боимся браться. Очевидно, наш враг – отнюдь не смерть. Наш враг – недостаточное доверие к себе. Мы забываем о той прекрасной природе, которая ненадолго нашла приют в этом хрупком теле. Я имею в виду не только хрупкое тело вашей дочери. Но также и ваше тело. Не прилагая усилий, спокойно продвигайтесь вглубь. Каждый миг просто открывайтесь своим чувствам и той боли, которая возникает здесь, в центре вашей груди. Помните, когда вы проявляете доброту к себе: всякий момент насилия снова и снова ведёт к закрытости сердца.

Д.: Знаете, хотя мой ум противится тому, что вы говорите, возникает ощущение, словно моё сердце разрывается. Мне просто плакать хочется.

С.: Хорошо. Пусть ваше сердце переживает боль. Отпустите страдание, которое отделяет вас от жизни. Вы слышите себя сейчас? Ваше сердце по‑настоящему открыто и полно боли. Сейчас вы делаете как раз то, что нужно, – вы проявляете огромное сострадание к себе, чувствуете то, что есть на самом деле.