протоиерей Акулов - Братья – отцы

Матушка Екатерина привыкла к такому странному, мягко говоря, поведению мужа, принимала всё молча, проглатывала обиды тихо, проявляя максимум терпения с молитвой в сердце об исцелении Николая. Но в последнее время она стала успокаивать себя хорошими дозами любого алкоголя, потому что её психика была на пределе, своих внутренних сил уже не хватало. Она была истощена и подавлена, но всё ещё терпела ради детей и прихожан – всё–таки семья настоятеля, надо было «марку» держать из последних сил. Отец Николай уже несколько раз предупреждал свою жену об опасности женского алкоголизма, но она только отмахивалась и говорила, что пьёт понемногу и только для здоровья. Сама же прекрасно понимала, что только пару стаканов вина помогают ей выдержать отвратительное поведение мужа–священника, из–за которого она уже давно не исповедовалась и не причащалась, хотя была церковным человеком с раннего детства.

Но сегодня она особенно была пьяна, и когда отец Николай в очередной раз на неё крикнул из–за, якобы, остывшего ужина, она прямым текстом послала его матерними словами и с шумом выбежала на улицу, громко хлопнув дверью. Он попытался её остановить криком и угрозами, но у него ничего не получилось, и его слова утонули в резком и громком ответе матушки уже с улицы, что она его когда–нибудь убьёт. В открытое окно Николай выкрикнул, что домой она может больше не возвращаться, и так громко хлопнул створками окна, что стекла в нём потрескались, как лёд по весне. И тут он увидел своих детей, которые от страха вжались в угол комнаты и со слезами на глазах тихо просили его не кричать на маму. Кроме Игоря, которому было уже двенадцать, у отца Николая была и дочь Вера, родившаяся семь лет назад. Она сильно плакала и вся тряслась от страха.

Николай ничего не ответил на их слёзные просьбы, достал бутылку коньяка, выпил у них на глазах из горлышка изрядную порцию крепкого напитка и приказным тоном сказал детям, чтобы они шли спать, а сам включил свой любимый футбол, мысленно ругая жену за её пьянство. Досталось и начальству, которое сегодня обещало выгнать его со службы за грубость и хамство с прихожанами. Значит, кто–то из прихожан на него нажаловался, сердито думал священник, большими глотками отпивая коньяк из бутылки. Поэтому много бранных слов мысленно было сказано и в адрес тех неизвестных прихожан – жалобщиков, за которых он раньше усердно молился, а теперь с нескрываемой злобой осуждал их поведение. Но больше всего сегодня он был возмущён встречей с двумя бизнесменами, которые отказали ему в помощи и попросили к ним больше никогда не обращаться. Они даже не стали объяснять причину своего отказа, но дали понять, что всё равно этого храма, скорее всего, уже совсем скоро не будет, а священнику просто так давать на жизнь они не намерены, не видят в этом смысла… В ответ отец Николай накричал на бизнесменов, назвал их ворами и бандитами, и пожелал им быстрейшего разорения и страшных мук после смерти. На удивление, его никто не перебил и даже не стали вызывать охрану. Просто дождались окончания истерики и спокойно указали на дверь.

Уже идя по коридору, отец Николай вдруг вспомнил слова о том, что «скоро не будет его храма», и решил вернуться, чтобы прояснить смысл этого высказывания. Однако у дверей уже стоял охранник, который по–хорошему и с улыбкой помахал пальчиком так, чтобы у священника даже мысли не было прорваться в кабинет. Николаю ничего не оставалось делать, как развернуться и направиться домой. И уже в самом конце коридора он услышал голоса, которые были слышны сквозь дверные стёкла. Отец Николай оглянулся по сторонам, и, увидев, что рядом никого нет, подошёл ближе к дверям, чтобы подслушать разговор. До Николая доносились лишь обрывки фраз, но и из них он понял, что по месту, на котором стоит его храм, собираются прокладывать дорогу к новому торговому центру… Услышав это, отец Николай чуть не взорвался от возмущения, но сдержал себя и понял, что у церкви появились враги, от которых он только что ожидал существенной помощи по обустройству территории вокруг храма, а они такое задумали, гады, церковь убрать! Что было потом, он помнил с трудом, и на то была существенная причина, о которой он вспомнит лишь в конце нашей истории…

А теперь его возмущению не было предела! Коньяк усиливал ожесточение, и ему захотелось прямо сейчас поехать к этим бизнесменам и устроить настоящие разборки, чтобы расставить все точки в отношениях. Очередной глоток спиртного напомнил о строптивой жене, которая от него только что ушла, но воспоминания о детях слегка смягчили его злость. Он просто не ожидал, что матушка так поступит, но и своей вины в этом не видел, поэтому и был возмущён таким поведением своей несдержанной супруги больше, чем когда–либо. А ведь когда–то он так её любил! Готов был ради Кати на любые поступки и подвиги. Первые годы почти каждый день приносил жене цветы и во всём помогал по домашнему хозяйству. В детках он вообще души не чаял. Много с ними гулял, читал и просто игрался, как ребёнок. Телевизора у них не было по принципиальным соображениям, хотя новое кино они всегда смотрели по интернету и с удовольствием обсуждали в кругу семьи.