Мигель Severo - Планета Афон. Дева Мария

– Оно понятно, что характерно. Но с точки зрения банальной эрудиции…

Азъ нетерпеливый не успел развить свою мысль, понеже нарисовался наш знакомый монах с подносом, на котором стояло «всего по четыре» и вазочка с лукумом. Инок расставил угощение на столике, что-то промолвил по-гречески – наверное, пожелал приятного отдыха – и безшумно удалился. После этого продолжать свою мысль не было никакой необходимости.

– Интересно, у соседей рюмашек нет, – заметил азъ наблюдательный. – Либо они сидят здесь со времени обретения Грецией независимости, либо ракию подают только нашим соотечественникам. Вот загадка не для средних умов: как всё-таки они нас распознают?

– Я так думаю, что по одежде, – высказал робкое предположение гигант Х-в. – А может по пъведению. Все иностранцы ведут себя более развязанно и разгъваривают громче.

– По-моему, по одежде мы от них не отличаемся, – заметил Николай. Если только не по последней моде одеты, так здесь некоторые вообще с прошлого века не переодевались.

– А мне кажется, что европейцы, да и не только, в отличие от советских граждан, намного общительнее. И даже не потому, что границы у них открыты и для них интуристы не новость. Они с детства изучают иностранные языки, прежде всего собачий, на котором говорит весь мiр. Поэтому у них не возникает проблем найти общий язык с любым собеседником.

Вот, обрати внимание. Когда они приходят в любое присутственное место, то сразу вступают в диалог дежурными фразами. Да и разговоры у них, в общем-то, примитивные, но это моментально располагает проявить заботу о госте, отнестись со всей душой. А мы не можем и пару слов связать, поэтому с нами не только объясняются, но и поступают жестами.

– То есть, ты хочешь скъзать, что если мы загъворим с ними, то нас на руках понесут?

– Кстати, крайности – тоже неотъемлемая черта советских людей. Или чёрное, или белое. Когда ты заходишь в храм, первым делом что ты делаешь? Снимаешь шляпу. То же, если приходишь в гости. То есть, ты проявляешь уважение к хозяину. Так и для них. Улыбка и две-три фразы произнести – язык не отвалится, а собеседника уже расположил к себе.

– Ну, ты же спикаешь по-собачьи, как ты выразился, так скажи им пару ласковых, – поддел меня Никита. – Или тебе сказать им нечего? Предложи выпить на брудершафт…

– Сказать не проблема…

– Так в чём же проблема? Все мысли от натуги скисли?

– Проблема в том, что разговаривать с человеком не на его родном языке, лично я считаю верхом кощунства. Если ты едешь в чужую страну, то выучи язык именно этой страны. По крайней мере, несколько дежурных фраз или не поленись купить разговорник. По степени примитивности собачий язык превосходит разве что язык людоедов племени мумбо-юмбо.

К примеру, когда кто-то кичится свободным владением английского, я прошу его перевести фразу из известной песни В.Высоцкого: «И вот он прямо с корабля, решил стране давать угля, а вот сегодня наломал, как видно, дров». Шибко знаток собачьего языка сразу затухает и переходит на понятный всем русский язык. Или фразу «косил косой косой косой», ты понял? А как ты думаешь, англичанин поймёт? Тем более грек с поверхностным знанием английского?

– Слушай, идиомы есть в каждом языке, также как и свой слэнг. Какой-нибудь американский индеец такое тебе сказанёт на американском диалекте, что век будешь расшифровывать.

– Вот потому русским дворянским отпрыскам нанимали в гувернёры именно носителей и французского, и немецкого, и английского. Только общаясь с ними ты будешь говорит на их языке, а не по-русски английскими, немецкими или французскими словами.

Я знаю язык в объёме делового общения, а разговаривать на отвлечённые темы – прости-прощай. К тому же монахи не вот тебе разговорчивы, а то и вообще исихасты. Поэтому с ними лучше не напрягаться насчёт пустопорожних разговоров, но улыбке даже кошка рада.

Мою тираду прервал подошедший к нам другой монах, по-афонски улыбчивый и снова заговорил на непонятном языке. Из его слов мы уловили только знакомое «диамонитирион», из чего сделали вывод, что нас либо спрашивают, то ли приглашают поселиться. Осталось только пожать плечами, но монах жестом пояснил: мол, вкушайте, не буду вам мешать, и отошёл.

– Habla en español? – I’m также жестом подозвал его.

Монах повертел головой, и пришлось перейти на собачий.

– Do you speak English?

На сей раз, он качнул головой вертикально, что обнадёжило.

– We’re not going to sleep. But we would like to venerate the shrines. Do you understand me?