Евгений Поселянин - Идеалы христианской жизни

Как-то однажды, когда она смотрела на небо, разгораясь желанием познать Того, Кто его сотворил, к Кому стремилась ее душа, еще не познавшая истины, но требовавшая истины, был ей глагол Божий.

Благодать озарила ум Варвары, внутренние очи открылись. Полнота истины озарила ее, и она сказала себе сама: «Един должен быть Бог, и Его не сделала рука человеческая, а Сам Он, имеющий собственное бытие, Своею рукою создает все. Един должен быть Тот, Кто поставил красоту неба, утвердил землю и освещает вселенную греющими лучами солнца, сиянием луны и блистанием звезд. Един Тот, Кто украшает землю различными деревьями, цветами, орошает ее руками, источниками и иными собраниями воды. Един должен быть Бог, Который все держит и всем дает жизнь и обо всем заботится».

И вот любовь к таинственному Богу, открывшемуся ее душе, стала охватывать все существо Варвары чудными силами. Так бывает в любви земной, что, едва увидев человека, которого суждено любить всю жизнь, душа стремится всеми силами к этому человеку, лишь в его присутствии чуя в себе счастье и жизнь.

То же, но в еще большей степени, было теперь с Варварой. Она жаждала узнать о Боге, думала лишь о Нем, изнывала в неведении, сгорала любовью к Тому таинственному и неведомому, Которого предчувствовала, но Который еще так мало был ей открыт.

Она не могла надеяться получить от кого-нибудь весть о Боге, потому что никто не входил к ней на башню. Лишь иногда тайными осенениями сообщал ей проблески истины Учитель и Наставник ее, Святой Дух, Который говорил с ее душой бессловесными знаками и никому, кроме ее одной, не внятными внушениями…

Как это было с великомученицей Варварой, ясный ум не может не остановиться над таким вопросом.

Если нет ни одного людского предприятия, которое могло бы двигаться, никем не руководимое, то как же без верховного Начала могла бы держаться в своей изумительной стройности вся громада мироздания?

Такой ум сам собой придет к неизбежной вере в Творца и Промыслителя всего существующего.

Затем для ума живого и глубокого и для природы, отличающейся справедливостью, представляется необходимым проверить те странные нападки на религию, которых он становится свидетелем. Он старается во всем разобраться. И можно сказать, что иные люди, которые бы остались к природе равнодушны в те времена, когда религия не преследуется, обращаются к ней всей душой во времена гонений.

Но этот путь, о котором сейчас было говорено, – путь непосредственной веры есть путь немногих избранных душ.

В других веру надо воспитывать, и это воспитание веры принадлежит к числу важнейших задач жизни.

Нечего много распространяться о том, насколько для людей верующих кажется важным вопрос о том, чтобы передать свою веру детям.

Порой этой же заботой волнуются и атеисты.

Кто-то из французских известных отрицателей самолично водил свою дочь на уроки катехизиса – очевидно желая воспитать в своей дочери ту веру, которой был лишен он сам.

Одна состоятельная женщина, очень образованная и считающая себя атеисткой, занимается столовыми, где кормят бедных детей. Как-то она рассказывала:

– Представьте, прихожу я в столовую. Дети садятся за столы, как ягнята, без молитвы. Я сейчас же велела им спеть молитву. Ведь это ни на что не похоже. И самым строгим образом предписала надзирательнице, чтобы никогда не садились без молитвы.

Негодование в устах «атеистки» довольно неожиданное…

Но в том-то и дело, что атеизм, доведенный до последних выводов, до равнодушия, у содержательных людей почти не существует: или он бывает кроткий и примирительный, как вот у этой женской души, граничащий с верой, или ненавистный, воинствующий, а ненависть – это только оборотная сторона любви.

Так или иначе, эти люди чувствуют всю ценность для души религии, незаменимую поддержку, которую она оказывает людям, и не решаются отнимать у близких такое сокровище.

Одна мать нанимала на лето в деревню учителя-студента для своего сына, которому было тогда лет шестнадцать. Студент оказался во всех отношениях подходящим, но нужно было решить еще важнейший вопрос.

– Видите, – сказала эта заботливая мать, – я воспитывала моего сына верующим и доселе сумела сохранить его в этом отношении от всяких колебаний. Я хотела бы знать, каково будет воздействие ваше на него с этой стороны.

– Место у вас, – отвечал ей этот, как видно, порядочный и честный молодой человек, – подходит мне во всех отношениях. Но я лучше лишусь этого места, чем скрою от вас правду. Я сам неверующий человек, и от этого сильно страдаю. Зная по себе, как тяжело жить без веры, я, конечно, ни в ком ее не колеблю. И если бы я поступил к вам, я бы тщательно избегал касаться перед вашим сыном этих вопросов.