Георгиос Крусталакис - Улыбающийся святой. Жизнь и чудеса старца Порфирия Кавсокаливита

Так человек теряется в суете современной жизни, ощущая неудовлетворенность от непреходящей пустоты своего бытия. Стремясь как-то заполнить ее, он с легкостью соскальзывает на путь, ведущий в пучину разных ересей, современных лжеучений, главным образом азиатского происхождения, антихристианских движений и международных течений, псевдопсихологических групп, эзотерических и философских учений, предлагающих «единственно верный ответ на все вопросы». Но и там поджидает человека путаница и отчаяние 6 6 См.: Протоиерей А. Алевизопулос . Размышление или молитва, 1993. .

Люди разобщены, одиноки, тревожны, замкнуты, сбиты с толку, разочарованы. Жизнь для них утрачивает ценность.

В это бездуховное время, чтобы обратить нас к спасительному Свету Жизни, Христу, Который есть – все, Человеколюбивый Бог вмешался и послал святых нам для исцеления, назидания и утешения. Присутствие праведников в современном мире являет Божественное снисхождение и дает нам, многострадальным, надежду на духовное здоровье, избавление и воскресение. Святые, как древних, так и наших дней, – свет, который освещает и освящает мир (см.: Мф. 5:14–16). Они – духовные отцы, ведущие к истине, воспитатели и советчики человеку.

Христианский праведник – это явление благодати в мире греха: А когда умножился грех , стала преизобиловать благодать (Рим. 5: 20). Святость, как учит преподобный Иоанн Лествичник, носитель духа синайского монашества, – это восхождение по лестнице духовной жизни, по ступенькам добродетелей. Она достигается путем духовной борьбы длиною в жизнь – через подвиг, постоянное воспитание своей души, молитву, смирение и рассуждение.

Больше всего сегодня не хватает святости. Без нее современному человеку не выжить ни физически, ни духовно. И она не далекое и недостижимое свойство. Святость и греховность сосуществуют в одном и том же мире, в одном и том же обществе, рядом с нами. Праведность не оторвана от земного и не принадлежит прошлому – это живой опыт настоящего. Своей жизнью это подтверждают святые наших дней, ведомые и неведомые миру подвижники, среди которых – блаженной памяти старец Порфирий.

Для нас, рациональных современных людей, очень трудно, почти невозможно поверить, что мы – сограждане святым и свои Богу (Еф. 2: 19). Но мы должны чувствовать, что праведники есть и сегодня, живут и трудятся возле нас. Их близкое присутствие – великое утешение, свет, опора и надежда на жизнь для многих людей. Они – надежда на уготованное нам на небесах (Кол. 1: 5), соль, которая сохраняет нашу жизнь (см.: Мф. 5: 13).

Но мир обращен к иным кумирам. Система ценностей нашего общества искажена. Она превозносит и рекламирует мнимые добродетели сильных и «мудрецов» мира сего, финансовых магнатов, звезд шоу-бизнеса, спортсменов, вообще людей, производящих впечатление силы и блеска. Но святые – это нечто совсем другое. Незначительны и неприметны, презираемы и унижены миром, они на самом деле – утверждение и величие мира.

Как учит Климент Александрийский, настоящие мудрецы смиренны, они – «младенцы» для мира, тогда как мудрецы этого мира охвачены самодовольством и надменностью: вообразив себя мудрецами, обезумели (Рим. 1: 22). Значит, что скрыто от мудрых и разумных этого мира, открыто «младенцам» 7 7 См.: Свт. Климент Александрийский . Педагог. Гл. 6. .

Отец Порфирий был по-настоящему простым человеком. От природы физически слабым и болезненным, незаметным, незначительного происхождения, ничего не значащим по мирским меркам. Как однажды рассказывал батюшка, в детстве он плыл на рейсовом судне на Афон. В пути большую часть времени он провел на палубе, глядя на бескрайнее синее море и чаек, которые ныряли в волны, а потом улетали вдаль, теряясь за горизонтом. Другие пассажиры сидели группами на палубе, ели и беседовали. Был полдень. Одна женщина из сидящей неподалеку компании в какой-то момент перестала есть, посмотрела с состраданием на маленького деревенского мальчика в простой, заштопанной одежде и сказала: «Вон беспризорник, бедняжка! Давайте дадим ему что-нибудь поесть». С тех пор старец растроганно вспоминал об этом как о важном моменте в своей жизни и говорил: «Они приняли меня за беспризорника, назвали меня беспризорником! Я и в самом деле бродяга, беспризорник Христов!»

Однако именно ему, этому незначительному и скромному человеку, Бог открыл высшую истину жизни, ибо таково было Твое благоволение (Мф. 11: 25–26).