Мигель Severo - Планета Афон. ΑΓΙΟN ΟΡΟΣ

И кто-то остаётся, а некоторые решают вернуться и поселиться здесь по прошествии времени. А уж побывать ещё раз стремятся почти все. Чем же так манит к себе эта Земля?

«Умом Россию не понять, аршином общим не измерить» – писал когда-то Великий Русский Поэт о родине своей. То же самое можно сказать и об Афоне.

Можно безконечно вглядываться в очертания Святой Горы и поросших субтропическим лесом соседних сопок. Можно часами любоваться причудливыми бухточками и глубокими каньонами горных речушек; быть очарованным так часто и так волшебно меняющимся цветом морской воды у побережья: от свинцово-синего до перламутро-изумрудного, от гранитно-бардового до чернильно-фиолетового, от небесно-голубого до золотисто-песчаного, от ультрамарина до лилового.

Наконец, можно замирать от восторга, любуясь романтичной и в то же время аскетично-суровой архитектурой афонских монастырей: в чём-то удивительно схожих и в то же время абсолютно разных. Зубчатые стены их как будто строки Священного Писания – ровные, и в то же время витиеватые. Сторожевые башни – пирги, своей готической архитектурой чем-то притягивают взор и в то же время заставляют вспомнить средние века, крестовые походы, пиратские набеги – непростую, полную опасностей и тревог жизнь святогорцев, почувствовать со всей остротой их величайший молитвенный подвиг. Но… окажись такой «созерцатель» в одном из уютных уголков Халкидикии, все эти «красоты мiра сего» очень быстро сотрутся из памяти, и Афон будет лишь очередной «перевёрнутой страницей».

И только сойдя на «священный брег», пройдя десятки километров по его тропам; посетив монастыри, скиты и отдалённые монашеские кельи; вживаясь в атмосферу братолюбия и любви к Богу, которая является целью подвига святогорцев; посетив уникальные в своём роде монастырские службы и вкусив монастырской трапезы; приложившись к многочисленным святыням; пообщавшись со здешними старцами; исповедовавшись и причастившись святых Христовых Таинств; наконец, поднявшись на вершину Святой Горы, можно ощутить Афон.

Ощутить не только умом, но и сердцем, лёгкими, если хотите печёнкой и всем остальным своим гнилым ливером. В Россию можно только верить. Афон можно только почувствовать. Причём чувствовать начинаешь с первой минуты пребывания. Иногда, даже раньше, за примером далеко ходить не придётся. Всего за три моря. Но каких!

Итак, был день весенний, природа пышно распускалась. В ничем не выделяющемся, самом заурядном железобетонном московском бараке, во всех его двадцати двух этажах, кроме четвёртого, кипела, бурлила и перемежалась обыденно-заурядная столичная жизнь.

После затянувшихся выходных по случаю Вальпургиевой ночи – первого мая – здешний электорат полуосознанно возвращался к трудовым будням. Кто-то уже спешил в этот предрассветный час на первую электричку, кто-то ещё нежился в кровати или матерился под ласкающую слух «песню» будильника. А кое-кто уже пытался трясущимися руками приготовить утреннюю яичницу, испить кофию, или просто «поправить здоровье» рюмочкой некоего спиртного. О чём в этот ответственный для каждого «дарагого расеянина» момент этому самому расеянину думалось, знает только Вселюбящий Творец.

Ваш Покорный Слуга (в дальнейшем ВПС), занимающий со своим семейством стойло именно в четвёртом этаже, думал совершенно о другом. Ему предстоял путь неблизкий, поэтому мысли роились в направлении «ничего бы не забыть».

Ещё со времён службы в N-м «почтовом ящике», где в командировки посылали «здесь и сейчас», тревожный список всегда был под рукой, и сборы обычно занимали не более получаса. Но сейчас вояж предстоял необычный: на Святую Гору!

Несмотря на солидный стаж паломничества, меня терзало необъяснимое чувство то ли тревоги, то ли радости, нечто неосознанное. Домочадцы ещё досматривали предутренний сон, поэтому никто не отвлекал суетной болтовнёй и советами. Рюкзак уже стоял «готовый к бою», осталось надеть the shoes, и можно утюжить прохладный предутренний московский асфальт.

Но человек предполагает, а Бог располагает.