Владислав Бахревский - Искания на Святой горе. Служение и борение иеросхимонаха Антония

Не успел преподобный закончить своей речи, как демон, весьма разгневавшись, воскликнул: “Замолчи, гнилой старик! Ничтожному ли царю поклониться мне? Кто другой имеет такое царство, какое мы имеем? В руках наших находится третья часть Его царства, и что осталось у Него, чтобы нам кланяться Ему, как Царю?..” Ясно тогда стало преподобному, что это есть дух хулы; вспомнил тогда преподобный, что и Христа бес также пытался в пустыне обольстить и кичился перед Ним грехами человеческими…

Вспомнив все это, преподобный сотворил молитву к Богу, проклял демона, и тот как дым исчез от него».

На Рождество схимонах Антоний поднес игумену Иосифу рукопись перевода книги Нила Мироточивого.

Архимандрит читать принялся тотчас, вслух. Прочитал три страницы, порадовался даровитости брата Антония и вдруг благословил составить историю скита.

– Дело простое. Коротенькая у нас история! – сказал весело, а глаза стали грустные. – Я – четвертый. Отец Виссарион (Толмачев) – игумен основатель, отец Феодорит (Крестовников) – приемник, отец Феоклит Позднеев благословлял наши трапезы всего четыре года. Берись, брат Антоний, за летопись не мешкая. Слава Богу, живы старцы, кто молился вместе с Виссарионом и с Варсонофием.

Летописец чуть было не козырнул, рука к голове дернулась. Спохватился, перекрестился. Но оба все поняли и улыбнулись друг другу.

Уже в тот же день, подняв документы, рясофорный послушник Антоний сделал первую запись истории скита:

«Митрополит Адрианопольский Григорий с тремя архимандритами и с тремя протоигуменами поставили отца Виссариона (Толмачева) в игумены скита и вручили ему вместе с посохом икону Богородицы “Утешение в скорбях и печалях”.

Братия скита с игуменом насчитывала в тот день тринадцать человек».

Писать историю по манускриптам – дело мудрых, а вот собирать в единое крохи воспоминаний, воздыханий – радостный труд.

Свято-Андреевский скит начинался с чуда. Русские иноки – старцы Виссарион и Варсонофий – искали на Афоне место для монахов из России. Старец Варсонофий отправился в монастырь Ксенофонт договориться уже окончательно о покупке келлии. Дошел до Креста келлии. Крест стоял между Сераем и Кареей. Остановился старец, засмотревшись на церкви Серая, и тут к нему подбежал и схватил за плечи полуголый юродивый словун Яни.

– Вот вам Серай – скит русов и московов! – закричал юродивый и загородил дорогу на Ксенофонт.

Это было в 1841 году, а в 1842-м в обители Серай уже спасались пятеро русских иноков.

Жизнь для схимонаха Антония шла день за днем. Разбирая записи бесед со старцами, выстраивал историю скита. Сразу стало одно понятно. Русскому человеку и на Афоне приходилось тяжко.

Сыны купеческие Василий Толмачев и Василий Вавилов четыре года готовили себя к жизни на Святой горе. Иноческое правило познавали в Белобережской пустыни Брянского уезда. На Афон прибыли рясофорными послушниками в 1829 году. Их приняли в Иверский монастырь. Семь лет спасались в келлии святого Николая Чудотворца, а потом в Преображенской. Наставником у них был старец Иоасаф, бывший духовник Переславского монастыря Полтавской губернии. Старца вызвали в Россию, и новый их духовник, болгарин родом, старец Харлампий постриг Василия Толмачева в схиму. Василий Вавилов принял пострижение от иеро схимонаха Арсения. Приемный отец Толмачева нарек восприемника Виссарионом, а приемным отцом Вавилова стал его земляк, житель города Дмитриева Орловской губернии старец Исидор. Нарекли нового схимника Варсонофием.

Виссарион моложе Варсонофия на одиннадцать лет, но в их дружбе старшего не было. Держались вместе.

Старец иеромонах Арсений получил приглашение в Троицкую келлию монастыря Ставроникиты. Вместе с ним перешли Виссарион и Варсонофий, а старца Арсения вскоре избрали игуменом малороссийского Ильинского скита, основанного Паисием Величковским.

Жизнь в Ильинском скиту шла бурная: малороссы притесняли русских монахов, скандалы вскипали чуть ли не каждый день. Игумен Арсений пригласил в скит мудрых Виссариона и Варсонофия. Схимники подчинились просьбе духовного наставника, но и с Троицкой келлией не расстались, молились в тиши, после непростой жизни в Ильинском скиту. Тогда и пришла мысль: устроить на Афоне монастырь исключительно для великороссов. Старцы принялись искать келлию, чтобы ее купить.

Монастырь Ксенофонт имел такую келлию. Иверский монастырь предложил келлию на Магуле – в горной местности, в центре Афона, лавра Святого Афанасия продавала келлии на Марафоне и на Провате. Монастырь Ватопед – «Гафтатику», с большим участком земли, а монастырь Каракал – келлию Честного Креста.