Пророчица святой горы

После того как Штертебекер освободился из клетки на башне Касбы в Марокеше и хотел спуститься по веревке, привязанной к клетке, преследовавший его яничар пересек веревку, и он полетел в зияющую под ним пропасть.

Крики разочарования и триумфа последовали за этим страшным падением.

Видя сначала, что пленник бежит, минуя ожидавшей его страшной кары, яничары яростно заревели. Но тотчас же последовал ликующий крик победы, яничар перерезал веревку, отправляя беглеца на верную смерть в бездну.

Верный Самбо ни секунды не спускал глаз с своего повелителя, висевшего между небом и землею.

С ужасом заметил он, как палачи Мулей Сулеймана, эти тигры в лице человеческом, осыпали его любимого господина градом стрел и пуль.

Сердце его сжималось от страха; он молился Штертебекеру как высшему существу и с радостию заметил, что последний миновал опасность со стороны яничар.

Вдруг он увидел, как один из отважных яничар пролез в клетку и с ловкостью кошки просунулся сквозь прорезанное в ней отверстие.

Сабля сверкнула в воздухе… крепкий удар… веревка рассечена… Штертебекер потерял точку опоры и летит в бездну…

Но Самбо, несмотря на это страшное видение, которое другого повергло бы в оцепенение, ни на секунду не потерял присутствие духа. С неимоверной силой он так сильно рванул конец веревки в сторону, что падающее тело описало полукруг, вместо того, чтобы упасть по вертикальной линии.

Штертебекер также не терял духа. Чувствуя этот мощный толчок в сторону, он посмотрел под собою вниз и заметил что-то блестевшее при лучах солнца; это была поверхность воды, простиравшаяся до подножия Касбаской скалы.

Теперь ему стало ясно, зачем Самбо отвлек его в сторону. Он, Штеребекер, должен упасть в воду, которая смягчила бы тяжесть его падения. Вода значит была глубокая, потому что падение происходило с колоссальной высоты.

Нужно было только попасть в воду прямо. Для этого Клаус вытянулся в струну, ноги вниз, голову немного назад, а руки поднял над головой кверху.

Так он прошумел вниз.

Само собою понятно, что все это совершилось гораздо быстрее, чем это возможно описать; все падение продолжалось только несколько секунд.

Виталийский король попал в воду и поднял целую тучу брызг, через некоторое время он опять всплыл на поверхность, не потерпев никаких повреждений.

Самбо со сдержанным дыханием следил за всем этим. Этот умный мальчик, предвидя, что с Касбы начнется погоня, когда бегство будет обнаружено, приготовил все необходимое.

Бегство должно было возможно скорее начаться, и нужно было возможно больше препятствий поставить преследователям в дорогу, — по тому соображению, что собаки Мулей-Сулеймана представляли здесь опасных врагов.

Во-первых, они бы наверное догнали беглецов; и во-вторых, нагнав свою добычу, их кровожадность не знала бы границ.

Вода, омывавшая подножие Касбаской скалы и оказавшая Штертебекеру такое чудесное спасение, было озеро большой глубины, образовавшееся от реки Вади Тензифт, которая брала начало в ближайших горах, протекала около Марракеша и вдоль западного берега Африки и, наконец, впадала в Атлантический океан.

На это Самбо рассчитывал. Через Тензифт был мост только далеко внизу. Если же кто-нибудь хотел перейти на другой берег, должен был употребить лодку, которых тут было много.

Но умный мальчик ночью всех их отвязал и погнал от берега.

В озере также было достаточное течение, чтобы отвести лодок, которых Самбо провожал еще сильными толчками.

Только одну из лодок, самую легкую, мальчик оставил, и в ней он теперь со всеми силами летел к плывшему в воде Штертебекеру.

— Великий повелитель вступит в каик (лодку), Самбо должен скоро грести, Самбо некогда целовать ноги повелителя. После целует ноги — много очень! Теперь грести! Также повелителю грести — много очень! Лягавые собаки придут, много очень собак!

Штертебекер понял всю опасность положения. Он понял, что у них должна быть только одна мысль — бежать.

Поэтому он схватил лежавших в лодке двух весел и так сильно рванул ними в воде, что Самбо покатился на дно лодки и с удивлением смотрел на могучие удары весел своего господина.

— Го! великий повелитель много очень грести умеет, много, много очень, больше Самбо. Великий повелитель все может! Великий, великий господин!