Эдуард Вайнштейн - Философия любви мужчины и женщины. Заметки на полях к избранным работам Н. А. Бердяева

Отвергающие Христа стремятся к земному благополучию, к радости жизни на земле.

Христос на земле распинается евреями.

Нельзя поддаваться еврейскому соблазну земного благополучия, но нельзя и заражаться ненавистью к евреям, чтобы снова не стать такими же, как они, только с другого конца.

После прихода Христа человек перестал быть похож на зверя и стал походить на Бога – на Христа.

Природа внутри себя жива и осмысленна, но омрачена присутствием сил лукавого.

Вечность начинается в культуре.

Не будешь следить за собой, дисциплинируя себя – перестанешь сознавать себя, центр жизни перейдёт к другой личности. – «Растрата человеческих сил не может не сопровождаться истощением, которое в конце концов должно привести к потере центра в человеческой личности, личности, которая перестала себя дисциплинировать. Такая человеческая личность должна постепенно перестать сознавать себя, свою самость, свою особость.»

Абсолютное может осуществиться в этой жизни при условии святости как совершенной отдачи себя Богу и Его чудесного благодатного посещения. Чем больше преданных и послушных, тем масштабнее чудо.

Разрешение земной жизни и её смысла – в её конечности и потусторонней, загробной перспективе и воскресении мертвых.

Христианство осуществилось в страдальческой судьбе святых. Святость есть упразднение мира сего, раскрытие великой тайны внутреннего Царствия Божия.

Когда читал (одновременно Соне «Самопознание») очень живо приснился Бердяев – говорил о своей противоречивости… В «Фоме» тогда же вышла статья о нём, Бердяева цитировал Патриарх Кирилл на 1030-летие Крещения Руси и в «Новостях» Кирилл Клеймёнов (о том, что цветы не растут на газоне и о том, что культура – главное в человеческом бытии). В книге встречаются переклички с актуальными духовными вопросами моей внутренней текущей жизни, в духе святых отцов (о необходимости духовной дисциплины и аскезы, под угрозой потери бытийного суверенитета, осознания моей личностью самой себя и др.) Книга заканчивается призывом к покаянию и зовёт к религиозному преображению жизни. Всё это вместе заставляет меня говорить о спасении и помиловании Богом этого человека – за его искренность и любомудрие – любовь к мудрости, а мудрость от Бога и у Бога (как сам он писал про себя, что единственная причина, которую он видит в себе, по которой его могут помиловать в вечности – это жажда истины и правды) – и о полезности его творений и соприкосновения с его внутренним миром. Упокой его душу, Господи!…

Всякая любовь прекрасна, но только не пожирание «любимого».

Положительный смысл бытия в небесной эротике, как то открывается религиозному сознанию на небесных вершинах. Бердяев

Речь идёт о том, что всё соединится со всем – а будет это конкретно с каждым и у каждого – в непредставимых для нас, но гораздо более реальных планах бытия.

Творчество диктуется желанием соединиться с неведомым прекрасным, куда ты хочешь, но слиться с чем не можешь. Там мириады любимых существ.

Самое интимное – самое масштабное.

Если будешь стесняться, таиться и опасаться, никогда не выскажешь и не сотворишь ничего настоящего, ничего такого, что помогло бы другим людям и тебе самому – на этом и на том свете.

Если бояться интимного, многие слова Христа придётся извлечь из общего употребления. Всё великое в культуре – лишь частичное обнаружение того таинственного и самоочевидного, что творится в интимной глубине каждой души.

Правда состоит в том, что лишение райского блаженства привело каждого из нас – или может привести каждого – в состояние сладострастной сексуальной одержимости, приводящей либо к скотоподобному состоянию, либо к демоническому, если это в себе подавлять.

Альтернатива этому – только самоумерщвление, умерщвление и совлечение ветхого человека, отказ от жизни на этой земле. Раз уж приходится тут быть – здесь нельзя жить, нельзя всё себе позволять и ждать удовлетворения всех своих устремлений. Отказываясь от жизни на этой земле, ещё на этой земле начинаешь жить небесной жизнью.

Лишение райского блаженства на личном уровне проявляется прежде всего в лишении и отчуждении жены.

Половое томление – это тоска о Боге, соединяющем мужа и жену в едино целое, когда гасится блудная страсть.