митрополит Владимир (Иким) - Слова в дни памяти особо чтимых святых. Книга восьмая. Январь, февраль

Итак, «лучший способ почитания святых – подражать их жизни, следовать их заветам духовным. Конечно, не каждый из нас призван к монашескому пути, не каждый может стать архиереем, не каждый может и приобрести такой всенародный авторитет и сыграть такую роль к истории родной страны… Но главное – подражать не внешней, а внутренней сути подвига святых угодников» (С. 68). А это требует от нас приложения нашей свободной доброй воли: «Каждому человеку дана от Бога свободная воля, которую не отнимает у него даже Сам Господь, а потому до самого конца земной жизни у любого из нас есть возможность выбрать как добро, так и зло. Поэтому бывает и так, что человек, выросший в хорошей семье и благочестивом окружении, становится страшным грешником, злодеем; и наоборот – ребенок грешников и богохульников может, сопротивляясь дурному влиянию среды, подняться до высот святости. Как в истории Церкви, так и в повседневной жизни вокруг нас найдется немало примеров того и другого» (С. 58). «Главное – подражать нужно не внешнему, а внутреннему содержанию подвигов святых. искренней и деятельной любви к Богу и людям, горячей вере и верности Православию, мудрости и трудолюбию, добродетели рассуждения. Эти добродетели можно стяжать на любом жизненном пути – было бы только у нас искренне желание, усердие и упование на Бога, Который, несомненно, не оставит без помощи стремящихся к Нему» (С. 110).

Поэтому, как пророчески писал святитель Иоанн Шанхайский, «Россия восстанет, когда поднимет взор свой и увидит, что все святые, в земле Российской просиявшие, живы в Божием Царстве, что в них дух вечной жизни и что нам надо быть с ними и духовно коснуться и приобщиться их вечной жизни. В этом спасение России и всего мира». Редакция полагает, что книга митрополита Владимира внесет свою лепту в исполнение этого святого пророчества.

О жизни святых автор говорит просто, ярко и убедительно. Книга поможет осмысленно участвовать в богослужебной молитве избранному святому. Полезной окажется данная книга и для священников при составлении проповеди, и в целом, как надеется редакция, найдет своего самого широкого благодарного читателя.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Огромные толпы повсюду спешили вслед за этим дивным человеком. Почтальоны горбились под тяжестью писем и телеграмм, шедших к нему не только со всей России, но и со всего мира. Прикоснуться к краю его одежды или просто издали увидеть его считалось счастьем. Этот человек не был ни правителем, ни полководцем, ни знаменитым художником или музыкантом – никем из тех, кого называют идолом и кумиром масс. Это был приходской священник, протоиерей Иоанн Ильич Сергиев (1829–1909) из Кронштадта.

Некогда иудейские законники, слыша о чудесах Иисуса Назарянина, сомневались: Из Назарета может ли быть что доброе? (Ин. 1, 46). Назарет был городом полубезбожников-полуязычников, невежественных бедняков. Отсюда в широкий мир шел его Спаситель, восходило над человечеством Солнце Правды (Мал. 4, 2). Тому надлежало быть, ибо Сын Божий явился призвать грешников к покаянию.

Ну, а Россия позапрошлого века могла ли ждать чего-нибудь доброго из Кронштадта? Кронштадт того времени был страшным местом. Это была выгребная яма столичного Петербурга, куда высылались «отбросы общества»: перекатная голь, бродяги, уголовный сброд. Город бандитских логовищ и притонов, разврата, пьяной матросни и ужасающей нищеты… К этим-то озлобившимся и отчаявшимся, теряющим человеческий облик, в их темные углы явился молодой священник со словами: «Не унывайте, подобные мне грешники, но только веруйте в Сына Божия. Уважайте друг друга, грешники, и не презирайте никакого грешника, ибо все мы – грешники, и всех пришел спасти, очистить и до небес вознести Сын Божий».

В годы ученичества праведный Иоанн мечтал о том, как пойдет с христианской проповедью в далекие языческие страны. Потом он понял: родной его народ не меньше нуждается в слове любви и милосердия, в просвещении Светом Христовым и петербужцы «знают Христа не больше, чем дикари какой-нибудь Патагонии».