Надя Бирру - Преображение

– Первый раз вижу женщину, которая так мало пьёт.

– Ну, вот и посмотрите, – парировала она.

– А я смотрю и любуюсь.

Время до вечерней службы пролетело незаметно. Вчетвером они отправились в храм, где уже собрались остальные певчие. В тот вечер она пела, как соловей, немного даже смущаясь своего сильного яркого голоса, которому, казалось, тесно было под огромным куполом храма. Было легко и радостно. Вот она и нашла свой ключик. Теперь она поняла: запретный плод сладок, и чем более она будет избегать его, стараясь быть недоступной, тем больше его будет тянуть к ней. Надо стать ближе, дружественнее, чтобы он увидел, что она – простой, обычный человек, и исцелился совершенно.

На следующий день был праздник иконы Божией Матери «Живоносный источник». После литургии отслужили водосвятный молебен, и Саша в неизменной белой рубашке посреди храма разливал воду.

У Маши не было бутылки, но так хотелось попить святой воды. Она разыскала чашку, подошла сзади и попросила:

– Налей мне попить.

Первый раз она сказала ему «ты».

Время шло. Несмотря на учёбу в Пскове, Саша частенько появлялся на клиросе. Вдруг, неожиданно, над самым Машиным ухом раздавался его мощный красивый бас, а затем и сам он появлялся из темноты (если дело происходило вечером) – в белой рубахе, с неизменной улыбкой на лице. Его близкий голос, который заполнял всё пространство и которому нельзя было запретить приблизиться и слиться с её голосом, временами тревожил её. Но она быстро справлялась со своим волнением и отходила куда-нибудь в сторону.

Младший брат Саши Сергей поступил в духовную академию при Троице-Сергиевой лавре и тоже появлялся на клиросе во время каникул. Пел он тенором. Голос у Сергея со временем выровнялся и стал довольно приятным, вот только пел он по-прежнему очень громко, так что остальные певчие старались держаться от него подальше.

Появился ещё один бас – Гриша, молодой, полный, покладистый парень, талантливый и необыкновенно смешливый. Его голос был даже сильнее, чем у дьякона Андрея, которого верующие называли вторым Шаляпиным и «праздничным дьяконом». Несмотря на высокий рост и внушительные габариты, дьякон Андрей был ещё очень молод. На Пасху он любил приходить на клирос, дарить певчим яички и христосоваться, подставляя свои нежные, точно у девушки, пухлые щёки. Взяли нового регента – эстонку Ксению, только что получившую диплом регента. И вот когда вся эта кампания собиралась на клиросе, здесь поднималось невообразимое веселье, а хор звучал потрясающе мощно. Но веселиться вместе только во время службы для этой молодёжи было недостаточно.

Во время летних каникул Саша подружился с одной из певчих – Мариной и новым регентом Ксенией. Регентовала Ксения неважно, пела и того хуже, но в остальном была милой и весёлой девушкой. Марина была порядком постарше, но выглядела очень хорошо, обладала острым и насмешливым умом, разговор её был боек, и она с удовольствием проводила время со своими молодыми друзьями. После службы домой они уходили втроём.

Но идиллия продолжалась недолго. Довольно скоро Саша стал появляться только в обществе Марины, а Ксения убегала после службы точно ошпаренная. Маша со стороны наблюдала за Сашиными похождениями, и временами ей казалось, что только она одна понимает, что происходит на самом деле. Жаль было Ксению. Жаль было и Марину, которая, казалось, не на шутку увлеклась весёлым молодым парнем, а между тем было ясно, что у него теперь только две дороги: либо монашество, либо – женитьба на девственнице и – священство. А Марина уже несколько раз была замужем.

– Женишься? – как-то спросила Людмила прямо на клиросе. Саша стоял рядом с Машей, и она невольно перевела на него взгляд. Он неопределённо пожал плечами.

Как-то после службы Маша и Георгий вместе возвращались домой, и Георгий неожиданно заговорил о Саше.

– Голос у него, конечно, хороший, но петь с ним одну партию мне удовольствия не доставляет.

– Да? А почему?

– Знаешь, он какой психованный? И вообще грубый. Тут я ему на днях задал простой вопрос, даже точно не помню, какой: то ли «придёшь вечером?», ну, чтобы мне самому не приходить, а он, знаешь, что сказал?

– Что?

– Не твоё собачье дело!

– Да ты что!

– Да! А ты знаешь, что он вообще раньше был наркоманом?! Его отец Сергий вытянул и на ноги поставил.

– Ну, раньше… – Маша примолкла, удручённо. Трудно было поверить, что Саша подобным образом разговаривает с Георгием. – Все мы откуда-то пришли в храм. Не от счастливой жизни. Сейчас даже вспоминать не хочется.