Тао Цзэдун - Covid. Удар дракона

Ши Лао

Господин Ши Лао (старец) тоже не сразу стал уважаемым и почтенным. Тем более, раньше никто бы даже и не подумал назвать его господином. В детстве он носил имя Лиу (течение), которым его называли в семье близкие, а когда немного подрос, получил приставку "товарищ". В то время течение жизни вдруг получило резкое ускорение (духовный прогресс), можно сказать, кардинально превысило все свои гипотетические возможности и потеряло реальную узнаваемость (технологическая сингулярность). Оттого понять, что творилось во времена хунвейбинов 27 сейчас практически невозможно. А тогда было всё предельно ясно, и товарищ Лиу шагал в первых рядах красной гвардии Мао, пока не выяснилось, что у него есть душа, и эта "зараза", наверное, верит в Бога. Впрочем, к чему эти "пережитки прошлого" – хунвейбины жгли всё подряд и стоили новую жизнь, от самого начала. А Лиу писал для товарищей стенгазеты – крупные пиктограммы красивым почерком, – предельно понятную историю сотворения мира.

Дело произошло в городе Циндао в провинции Шаньдун. Товарищ Лиу приехал туда с поездом дружбы искоренять четыре пережитка прошлого, помогать местным студентам изобличать монархистов. Вопрос касался одной сотрудницы городской больницы, фамилия и имя которой, по мнению студентов, изучавших историю, были созвучны фамилии и имени буржуазного художника эпохи Тан, изобразившего на своих картинах аспекты сладкой жизни императора и его гарема. Это не могло не затронуть чувства революционно настроенной молодежи; копнули глубже, и оказалось, что "монархистке" симпатизируют многие в больнице, и даже первый секретарь горкома вступился за неё. Тут молодые товарищи, и Лиу вместе с ними, принялись выявлять скрытых "агентов горкома"; возможно, где-то перестарались. Они обливали черной краской сотрудников больницы, заставляли их прыгать, лаять и кричать "Я – нечисть!" Тех, кто не хотел прыгать, били по пяткам, кололи иголками и проводили "душеполезные" беседы в кладовой среди куч грязного окровавленного белья. В этой-то темной коморке Лиу впервые испытал на себе адские муки.

Студенты заволокли в кладовую дежурную медсестру, прямо за волосы – подругу сотрудницы со странной фамилией, и, сорвав белый халат, попытались воспользоваться её беззащитным телом. Но вдруг, Лиу обнаружил на шее несчастной крестик – самый настоящий! И хотя было темно, а хлебнувшие медицинского спирта подростки – залившие зенки по-полной, ничего почти не соображали, Лиу понял, что перед ним настоящая христианка. Какие еще нужны доказательства! Он потянулся рукой, взялся за крест и рванул его с шеи девушки. Но крест вмиг стал раскаленным – блеснул словно молния, и вонзился в ладонь, – вошел прямо в руку, оставив на месте проникновения рану, похожую на стигмат. И как не пытался Лиу вырвать, выковырять его, выгрызть зубами, крестик словно растаял, растворился в крови и проник в его сердце. На этом моменте Лиу и узнал, что у него есть душа – совесть заговорила, заорала на ухо бестолковому телу. И хотя Лиу отбивался от "призрака", – голос не умолкал, – он стал кричать через рот, обличая товарищей (пока те насиловали бедняжку), бросая тело самого Лиу то в жар, то в дикий холод. Никогда ещё Лиу не испытывал подобного ужаса – такого озноба и такого огня геенского, жгущего изнутри. Без сомнений, эти состояния переживала его душа; ведь в темной комнате была нормальная температура. Лиу выскочил оттуда как сумасшедший. Он сигал в больничный прудик и заворачивался в три одеяла – ничего не помогало. Решив вдруг, что у него горячка и бред, Лиу разбил об пол пять термометров. Каждый упорно показывал 36,6. Тогда он принялся жрать все подряд лекарства, которые находил в больнице и запивать спиртом. На его месте любой бы умер от передозы, но Лиу лекарства не помогали, и страшный огонь креста – жгучий и леденящий одновременно, не уходил из тела. Определенно, тело было сопряжено с чувством души…

Много воды утекло с тех пор. Товарищ Лиу стал господином Ши Лао. Он отсидел десять лет в трудовых лагерях за неправомерный, "некомпетентный" подход – кормил свиней, и скрипел зубами от мук и бессилья, – крест в теле жестко давал о себе знать. Потом ещё долго лечился – работал, жил, любил, и не смог… не смог видеть, как его родные (близкие) просто загибаются под тяжестью ноши. Тогда он понял, что это только его крест – пошел в один из вновь открывшихся монастырей, и не получил облегчения. Древние даосы учили правильно и мудрено, но никто не объяснял, что делать с крестом в теле; современные только подражали их внешнему виду. Буддисты же вообще ничего не делали, кроме гимнастики. В одном католическом монастыре ему посоветовали истязать тело и лупить его плетью; он только кисло улыбнулся в ответ. Много побродив по стране, Ши Лао, наконец, осел в Сиани, став каллиграфом. Здесь ему немножечко полегчало, особенно когда он брал Евангелие от Иоанна и выводил красивым почерком: "太 初 有 道, 道 与 神 同 在, 道 就 是 神" 38 .