Инок Никодим - Азбука спасения. Том 16

Если теперь, когда я еще нахожусь в мире сем, не вижу я света Божественной благодати и пребываю во тьме, то, наверное, и после смерти имею пребыть во тьме же, и всеконечно, как тать в нощи, придет на меня день Господень, и тогда внезапно обымет меня вечная пагуба. Так воистину есть, братия мои, пусть никто не обольщает вас суетными словами, и никто не надейся на одну веру во Христа.

Блаженны те, которые, будучи еще в теле, увидели Христа. Треблаженны те, которые увидели Его и поклонились Ему мысленно и духовно, потому что во век века не увидят они смерти.

Блаженны те, которые всегда пребывают во свете Господнем, потому что они и в настоящей жизни суть, и в будущей жизни будут всегда братьями и сонаследниками Его.

Блаженны те, которые приблизились к свету Божественному, и вошли в него, и соединились с ним, и стали все свет, потому что они совершенно совлеклись оскверненной одежды грехов своих и не будут уже плакать горькими (но бесполезными) слезами.

Цель всех по Богу живущих есть – благоугодитъ Христу Богу нашему и примириться с Богом Отцом через приятие Святого Духа – и таким образом устроить свое спасение.

Душа человеческая… начиная быть здесь, не престает здесь, но преходит инуды, как бессмертная

Душа человеческая, яко сила – единая между видимым невидимая, между телесным – мысленная, начиная быть здесь, не престает здесь, но преходит и нуды, как бессмертная. Пока она находится в теле сем, посредством тела видит и познает вещественное, но коль скоро отделится она от тела, в тот самый час отделяется она и от сношения со всем вещественным, перестает видеть то и помышлять о том, а вступает в соотношения с невидимым и мысленным, и тем занята бывает. И если она сияет светом заповедей Христовых, то вступает в беспредельный свет Всеблагого Божества и начинает вкушать великую и нескончаемую радость, если же окружена мраком прегрешений, то отходит – увы, мне! – в нескончаемый мрак, растворенный со жгущим огнем.

Для падшей души нет иного утешения при исходе из тела, кроме трудов поста и слез покаяния.

По исшествии из сего мира Бог обещает тебе бессмертие – а ты в этом сомневаешься?

Итак, если видеть Христа значит радоваться, если не может быть для нас радости без лицезрения Христова: то какая же это слепота ума, какое бессмыслие – любить тяготы, скорби и горести мирские и не спешить к радости, которой никто отнять от нас не может? Происходит же это, возлюбленнейшие братья, от недостатка веры – оттого, что никто не верит в истину обещанного Богом,

Который есть истинен и Которого слово вечно и твердо для верующих. Если бы тебе человек знатный и важный обещал что-нибудь, то ты, конечно, поверил бы его обещанию и не подумал бы, что будешь обманут тем, кого ты всегда знал стойким в своих словах и поступках. Теперь же с тобою говорит Сам Бог – и ты, вероломный, колеблешься недоверчивою мыслию? По исшествии из сего мира Бог обещает тебе бессмертие – а ты в этом сомневаешься? Это значит – вовсе не знать Бога, это значит оскорблять неверием Христа, Господа и Учителя верующих, это значит – находиться в Церкви, в доме веры, и не иметь веры! Между тем руководитель к спасению и благу нашему, Христос, показывает всю пользу исшествия из века сего; ученикам, которые опечалены были вестию о скорой разлуке с Ним, Он сказал: аще бысте любили Мя, возрадовалися бысте убо, яко рех: иду ко Отцу (Ин.14:28), – научая тем и показывая, что мы должны более радоваться, чем скорбеть, когда лица, любимые нами, исходят из века сего.

Памятуя о том, блаженный апостол Павел так выражается в своем Послании: мне еже жити, Христос, и еже умрети, приобретение есть (Флп.1:21), то есть он считает величайшим для себя приобретением – не быть уже удерживаему сетями мира, не быть подвержену никаким плотским грехам и порокам, избавиться от тяжких скорбей, освободиться от ядовитых челюстей диавольских и, по зову Христа, стремиться к радости вечного спасения.

Пока застигнет жизнь конец и заставит душу выйти из тела…

Взошло чувственное солнце, – и звери укрываются в норы свои, восходит Христос на тверди молящегося сердца, – и всякое сочувствие к миру престает, жаление плоти исчезает и ум исходит на дело свое – богомыслие – до вечера, не известным только продолжением времени ограничивая делание духовного закона, и не в определенной только мере совершая его, но (подвизаясь в нем) пока застигнет настоящую жизнь конец и заставит душу выйти из тела…