Инок Никодим - Азбука спасения. Том 17

Прежние грехи, будучи воспомянуты по виду (подробно), повреждают благонадежного. Ибо если они возникают вновь в душе, сопровождаясь печалью, то удаляют от надежды, а если воображаются без печали, то опять влагают внутрь древнее осквернение.

Когда ум чрез самоотвержение восприимет несомненную надежду, тогда враг под предлогом исповедания как на картине изображает пред ним прежде бывшие грехи, дабы опять возгреть страсти, по благодати Божьей уже забытые, и тайно повредить человеку. Ибо в таком случае и просветлевший уже и ненавидящий страсти (ум), по необходимости омрачается, смутившись тем, что наделано, а если он еще покрыт как туманом и сострастен похотям, то всячески укоснит (в таких помыслах) и начнет страстно беседовать с прилогами их, так что такое воспоминание будет не исповедание, а страстное приражение.

Если хочешь приносить Богу неукоризненное исповедание, то, не воспоминая по виду (в подробностях) прежних своих поползновений, терпи мужественно последствия их.

Тяжелые скорби находят за прежде наделанные грехи, принося с собою сродное каждому прегрешению.

Знаток дела, познавший истину, исповедается Богу не воспоминанием о том, что наделано, а терпением того, что постигает его.

Отвергнув сердечное болезнование о грехах и бесчестие, не обещайся совершить покаяние посредством других добродетелей, ибо тщеславию и нечувствию обычно служить греху и десными.

Как добродетели обыкновенно рождаются от болезненных прискорбностей и бесчестия, так грехи от тщеславия и утех.

Всякая телесная сласть происходит от предшествовавшего упокоения (тела), а к сему упокоению располагает неверие.

Находящийся под грехом не может один преодолеть плотское мудрование, потому что имеет в членах внедренное непрестанное разжжение.

Страстным надлежит пребывать в молитве и повиновении, ибо и с помощью (их, или ради их) едва можно бороться с приражениями.

Кто с послушанием и молитвой борется с своими хотениями, тот искусный борец, удалением от чувственного явно показывающий мысленную борьбу.

Всякий грех есть к смерти, коль скоро не очищен он покаянием. О нем, если и Святой помолится за другого, услышан не будет.

Правильно кающийся не защитывает труда своего за прежние грехи, но умилостивляет им Бога.

Согрешившему нельзя избежать воздаяния иначе, как соответствующим греху покаянием.

Немало нас таких, что печалимся о грехах, а причины их охотно лелеем в себе.

Как кающемуся не свойственно высокомудрствовать, так произвольно грешащему невозможно смиренномудрствовать.

Когда враг соберет много записей о грехах, совершенных в забвении, тогда понуждает должника и не в забвении делать те же грехи, благословно злоупотребляя законом греха.

Если кто впадет в какой-либо грех и не восскорбит о том в меру преступления, то легко опять впадет в ту же сеть (вражью).

Зло (грех), в помыслах обращаемое (с услаждением), огрубляет сердца (окаменяет), а воздержание с надеждою, истребляя зло, умягчают сердце (стирают в порошок).

Согрешив тайно, не покушайся (и пред Богом) укрыть то – (не думай, что и скрыто то), ибо вся нага и объявлет пред очима Господа, к Немуже нам слово (Евр.4:13).

Малые грехи дьявол представляет в глазах наших ничтожными, потому что иначе не может он ввести в грехи большие.

Ищущий оставления грехов, любит смиренномудрие, а осуждающий другого запечатывает (закрепляет за собою) свои злые дела.

Не оставляй не изглажденным греха, хотя бы он был самый маленький, чтоб впоследствии он не повел тебя к грехам большим.

Расслабленный, свешенный сквозь кровлю, есть грешник, по Богу обличаемый верными и ради веры их получающий оставление (грехов) (Лук.5:19).

Когда отвергнем всякий и мысленный произвольный грех, тогда только начнем настоящую брань и с прилогами занимающих нас страстей.

Ухищрение греха есть многоплетенная сеть. Кто, запутавшись в ней отчасти, вознерадит о том, тот скоро затягивается ею всесторонне.

Грехом монаха является согласие на оправдываемое умом наслаждение, которое предлагает помысел.

Один брат семь дней пробыл в горячке, и вот прошли другие сорок дней, а он еще не находит в себе крепости. – Семь дней был болен сей смиренный, – а сколько дней прошло, что он все еще не поправился? Так бывает и с душой: иной согрешает не много, а сколько времени проводит потом, проливая кровь свою, пока исправится?