Лейла Мирзоева - Эффект декомпрессии. Повести

Мать Микаэля умерла, когда ему было двенадцать лет. Дальше жили вдвоем с отцом. Когда Микаэлю исполнилось шестнадцать, этот харизматичный человек, глава прибыльной компании, наконец, решился жениться на женщине с сыном, почти ровесником Микаэля. Само собой, она души не чаяла в своем Эдуарде, а нетребовательный, незлой, во многом покладистый Микаэль ее только раздражал. Микаэль стал мало бывать дома, пока не уехал. Через некоторое время получил известие о смерти отца – разбился в аварии. Вскоре Альберт Домбровский, второе лицо в компании, объявил о ее банкротстве.

Так Микаэль остался один и ни с чем, едва удержался «на плаву», чтобы не скатиться в пропасть юношеских пороков, и непрестанно был обуреваем подозрениями о причинах нелепой смерти отца.

Сейчас же Микаэль был известен, богат и важен, он руководил уважаемой организацией, к нему обращались представители видных фирм. Через его руки проходили денежные пожертвования людей абсолютно разных категорий, не исключая богатеев сомнительной репутации, желающих успокоить свою очень даже неспокойную совесть.

А теперь о сути. Микаэль прекрасно понимал, почему денежными активами распоряжается Домбровский, а документальная ответственность лежит именно на нем. Он пошел на этот риск, на эту реальную собственную подставу потому, что это было условием его работы в фонде. Других условий не было, как и не было других перспектив. Так он и поддался соблазну Лукавого, медленно, но верно «опускаясь» на самое дно Марианской впадины – глубочайшей точки Мирового океана. Это был его осознанный выбор.

О Домбровском у него сохранились радужные воспоминания, тот был вхож к ним в дом и часто играл с маленьким Микой. Сейчас Микаэль был очень благодарен ему за то, что тот помог ему выбраться из череды неудач, когда, куда не тыкайся в этом мире, пусть даже с потенциалом, нет ни ходу, ни места, а везде требуется протекция… И так было всегда, он читал, что еще в Древнем Риме был такой же насквозь прогнивший социально-иерархический уклад. А может, с тех пор, как мир стоял. И кто это сказал, что талантам проще пробиться… Скорее, наоборот… Кому нужен опасный конкурент? Его когда-то достаточно влиятельный отец здорово бы ему помог…

После проведения по инкассации денежных средств сумма финансов в боксах определялась, как и полагается, в присутствии комиссии. Микаэль знал, что состав этой комиссии утверждался основателем фонда, то есть самим Домбровским. На интернет-портале фонда, в графе «Отчетность», указывались собранные суммы, некоторые другие подробности, однако более полная информация давалась не всегда – часто упускались такие важные детали, как сведения о пожертвовавших на лечение детей лицах, данные этих детей, цель пожертвований, наименования принявших денежные средства медицинских учреждений и т. д. То есть у читателя срабатывал так называемый «эффект скотомы», упускалась из виду специально скрытая информация о некоторых благотворителях и больных детях, на которых и формировался «левый» капитал фонда.

Упрощенно говоря, фонд работал по формуле: два доллара – на лечение больных детей, один – себе в карман. Частенько бывало и наоборот.

Был еще один весьма прибыльный маневр. После размещения роликов на телевидении и интернет-сайтах о помощи больным детям сбор денег продолжался и после оказания финансовой поддержки семье. А то и после смерти ребенка…

Или: с миру по нитке родители собирают деньги на дорогостоящее лечение своего ребенка. В графе «Отчетность» публикуется выданная фондом на лечение больного малыша сумма. Но документ этот в действительности липовый, на самом деле это чек, полученный родителями ребенка за оплату очередного этапа лечения, средства на которое были собраны добрыми людьми, не имеющими к фонду никакого отношения.

Безусловно, что многим детям помощь фонд оказывал – это было и необходимым условием его существования, и прикрытием. Но еще больше малышей оказывались за бортом доброй воли благотворителей, и они до поры до времени, пока хватало сил, должны были дожидаться своей очереди на дорогостоящее лечение в серых, мрачных клиниках.

Реклама фонда размещалась на коммерческой основе. Люди, сердобольно жертвовавшие деньги на богоугодное дело, и не подозревали, что половиной своих средств оплачивают не нужды больных детей, а рекламу на необходимость их лечения.

По закону налоги с фонда и зарплата его сотрудников в целом должны были составлять не более 20 % от прибыли. В документах фонда значилась соответствующая цифра. Но сколько оседало в карманах управителей фонда, оставалось известным только им.