Эдуард Вайнштейн - Желаю спасения тебе. Избранные места из переписки с разными людьми - 1995—2006 гг.

Все состояния – они, конечно, хороши, но нам-то надо, чтобы что-то началось и уже никогда не кончалось, нам надо спастись. А для этого надо смиряться и терпеть. Тем более что терпим, в основном, самих себя.

В молодости все эти чудесные вещи, «единение душ в смирении до Адама», кажутся такими близкими и реальными, рукой подать, и так легко кажется дождаться до смерти, а сама она так желанна, как вход Домой… Но с возрастом понимаешь, что недооценил плен этой жизни, которая продолжается по своим законам бесконечно долго, а ты ещё и грешишь, получаешь разные удовольствия от плоти, ещё более связывая себя с землёй. Приходит работа, рождаются дети, ты толстеешь, начинаешь злиться… И понимаешь постепенно, что даже приближение смерти может и не сулить тебе ничего хорошего, так как течение лет ведёт тебя отнюдь не к свету. Да, это грустные вещи. Но есть и обратная, светлая сторона этого процесса. Ты смиряешься. Годы берут своё, смиряя тебя. И то, что остаётся от воспарений и мечтаний юности, становится выстраданным, глубоким, настоящим. И есть надежда, что к старости свет всё же сойдёт в твою больную душу, милостью Божией, не нашими заслугами, и мы вспомним всё то, о чём грезили в юности…

Ты не должен ничего бояться. Страх – это как бы противовера, когда боишься, не веришь в Бога. Когда подкатывает тяжёлое и безысходное чувство, надо молиться. Люди верят таким чувством как откровениям и не знают, что если бы они молились, всё изменилось бы. Такое чувство – призыв к молитве. Поплачь перед Ним – и Он всё изменит, покроет, простит, поддержит тебя. Очень важно бывает поплакать. Для этого нужно всегда искренне считать, что во всём виноват ты сам и ещё надо чувствовать свою крайнюю нужду в Боге, своё совершенное нищенство. Ведь есть райские обители, есть полная и совершенная взаимность всех и вся, а мы где и в чём? Пусть глаза твои всегда будут на мокром месте, и ни одна твоя слеза не пропадёт даром, верь. Нам есть о чём плакать. А не будешь плакать – будешь звереть. Выбор небогат. Я всё знаю, через что ты проходишь. Мир везде и всегда один и тот же. Смиряйся, смиряйся перед всеми в храме и на работе (но без лжи), и будет в душе твоей покой. Бог ведь тоже всё это терпит. Долготерпит. Я думаю, что мы где-то очень близко друг к другу.

Эта жизнь устроена очень грустно. Каждый гребёт под себя и иначе не может. У каждого, как говорил батюшка, «свой замок, свой кошелёк». И это очень грустно. «А ты сделай, чтобы было весело, – ответил он. – Открой двери квартиры, пусть заходит, кто хочет: так, что тут у тебя? Холодильник? Хорошо. А это что? Жена? Хорошо». То есть смиряться надо и не строить «блаженных», а на самом деле гордостных иллюзий. Потому истинное добро бывает сурово. А если нежно и милостиво – так это уже святость, действительно готовая и на распятие за друга и ближнего. Но для такой любви нужно сначала суметь распять себя, а ты попробуй себя распни… Вот работа твоя каждодневная – ты же её еле-еле несёшь, только едва не отчаиваясь. А много ли тебя там распинают? Вот и всё. Нужно иметь верное представление о своих добрых силах. Но Господь-то бесконечно силён. И если ты каждую секунду предаёшь ближнего, и друга, и Бога, то Он-то никого не предаёт, никого не бросает, не оставляет. И вот, имея добрые чувства к людям и благие пожелания, но не имея собственных сил их исполнить, я могу только взывать к Нему, Начальнику любви и правды, и всякой милости, чтобы он помиловал моих дорогих, возлюбленных людей, которых я столько раз обидел, бросал, забывал, мучил, при этом желая им только добра и счастья. Господи милостивый! Призри на рабов твоих, меня, грешного и недостойного, любящих, когда-либо любивших и ещё имеющих полюбить! Призри на них и помилуй их! Даруй им всё то, что я хотел бы им дать, но не имею на то сил! Даруй то, на что способна только Твоя милующая десница! Даруй вечное блаженство, где невозможно будет ничто мрачное, ни тени чего бы то ни было мрачного, а только радость и ликование, и неизмеримо растущая любовь! Даруй безмерную полноту счастья! И не только им, но и всем, кто хотя бы раз посмотрел на меня с любовью! И тем, кто мог бы так посмотреть, если и не на меня, то хоть на кого-нибудь, потому что я ничем ни от кого не отличаюсь, если только в худшую сторону, потому что я-то, известное дело, какой фрукт… А ты милостив и всемогущ, Господи. Услышь мою молитву, прими её и исполни, как только Ты Один можешь исполнять молитвы и прошения, обращённые к Тебе. А если согрешаю я этим своим прошением, сам не видя всю свою гордыню и лукавство, и прелесть, и самообман, то возьми хоть тень доброй крупицы, которую желал бы я видеть в своём сердце, молясь тебе так, и Сам вдохни в неё жизнь и Своею силою разверни её в вечности…