Владимир Дудко - Философия Духовной военной мысли. Том 1

Мы храним наследие Суворова, Ушакова, но, к сожалению, русская военная мысль после их смерти вдохновлялась исключительно навязанными нам иностранными образцами войн. И сегодня мы догоняем в гибридной войне, не успевая и не предвидя (не понимая) движущие силы этой войны. Поэтому работу Главного штаба ВМФ можно уподобить работе машины, поставленной на холостой ход. Мы сеем семена, которые дают урожай на земле, а на морских просторах не всходит ничего. Суворова мы поняли ещё меньше, чем Наполеона французы. Ушакова забыли. Его «Науку Побеждать» мы читали глазами, а не духовными очами – весь её неизречённый духовный смысл остался для нас сокровенным. Умами русских насильно и всецело овладел величайший из варваров – Клаузевиц, его рационалистические теории совершенно заслонили дух православной русской культуры, создавшей непревзойдённую Науку Побеждать. Увлекаясь иностранщиной, мы недооценили Ушакова и русских гениальных адмиралов, скатившись на море к колониальной теории контр-адмирала Альфреда Мэхэна – основоположника теории «морского могущества» – и к другим правовестникам геополитики типа Ф. Ратцеля. Идеи А. Мэхэна лежат в основе англосаксонской геополитической традиции и приняты всеми геополитическими школами запада, как фундаментальные концептуальные установки. Его учение продолжено и в книге выдающегося советского военноначальника Адмирала флота С. Г. Горшкова «Морская мощь государства» благодаря жёстким идеологическим и социальным рамкам пролетарской военной науки. «Суздальское Учреждение» А. Суворова до нас не дошло, «Наука Побеждать» дошла лишь чудом. Мы не увидели и не видим величайший синтетический ум Румянцева. Сочинения его – «Примечания военныя и политическия» и «Мысли об устройстве воинской части» – так и не были никогда изданы. Они, должно быть, уже совершенно истлели (если только вообще не погибли) в киевском архиве, куда их свалили «россияне».

Наследие Ф. Ф. Ушакова, этого творение наиболее всестороннего военно-морского и государственного русского гения, осталось совершенно неиспользованным. После революции мы почему-то с благоговением переводили и тщательно изучали всякую макулатуру, которая просто имела иностранное клеймо, особенно же штемпель германского «большого генерального штаба». Для того, чтобы создать своё новое, нужно очистить дух свой от скверны, создать храм философии военной мысли, заключив всё в Идеи Генерального морского штаба.

Итак: Человеческие мысли, ценности и правила поведения всегда находились в сильной зависимости от языка и господствующих воззрений на устройство Мира и Вселенной. Пользуясь наукой войны на чужом языке, её нужно адаптировать к русской духовной мысли, иначе она может встать, как «кость в горле». С появлением квантовой механики, теории относительности, неевклидовой геометрии, неаристотелевской логики и общей семантики научное миропонимание сделало гигантский шаг вперёд. Но военное человеческое мышление до сих пор остаётся глубоко укоренённым в средневековой космологии. «Квантовая психология» заставляет нас по-иному, на уровне XXI века, воспринимать самих себя и Вселенную. Одни критики, не понявшие этот посыл, называли её материалистической, другие – мистической. На самом деле она предлагает путь выхода за пределы этой извечной человеческой полярности. Её авторы, в том числе и русские, известные современные писатели, философы и публицисты дают нам такую возможность.

Итак. Первое. Духовная Философия военной мысли должна обеспечить настолько разностороннюю военную мысль, насколько та позволит прогнозировать события с наибольшей вероятностью. Ста процентов точности не бывает никогда. Поэтому обращаю внимание, что в современной морской войне и нашем с вами продвинутом мире ни суперкомпьютер, ни японский робот, ни мегаядерный арсенал не решат задачи и не сформулируют замысел без участия человеческого гения, его духовного потенциала, мировоззренческой позиции в оценке обстановки, установления диагноза войны. Даже если вам под силу автоматизировать и подчинить технологиям и алгоритмам всю вашу жизнь, замысел будет ставить живой уставший человек в морском мундире.

Второе. Любое решение будет иметь – в лучшем случае – девяностопятипроцентную точность.

Третье. Ни один командир не заинтересован в осложнениях или гибели своего экипажа или флота. Принимаем третий вывод как аксиому. 95% военных решений всё-таки сегодня имеют типичное течение: приёмы ведения боя известны, тактика отработана и прописана решениями командира на бой. Тем не менее, результат предсказуем… снова максимум на 95%, а учитывая сложный рельеф даже подготовленного сражения, в среднем на 60-65%. Только результат боя даёт 100% результат. А там один на один – Бог и командир противостоят злу.