300 вопросов священнику

258 . Последнее время меня очень волнует один вопрос. Он возник после того, как я поймал себя на мысли, что не глубоко ощущаю момент принятия Святых и Страшных Христовых Тайн. Все происходит несколько механически, без глубокого осознания. При таком, поверхностном, по сути дела, отношении к Причастию, не возникает ли ситуация, что оно только «в суд и осуждение»?

Обычно христианин причащается с великой духовной радостью и воодушевлением. Но не всегда мы во время и после Причащения испытываем те или иные чувства. Это происходит по двум причинам: во-первых, Сам Господь скрывает их от нас, чтобы мы искали не «чувств», а жизни во Христе, а она свидетельствуется прежде всего решимостью и силой исполнять Его заповеди; во-вторых, душа человеческая – не раз и навсегда заведённая «машинка»; она может и уставать от духовного напряжения; в моменты такой усталости душа не в состоянии отчётливо ощущать духовные вещи. Здесь нужно смотреть по ситуации. Если Вы причащаетесь регулярно и часто, то возможно дать себе некий отдых и пропустить Причастие один или два раза. Если это – испытание от Господа, нужно постараться выяснить, какова его причина. Дело в том, что Причащение Святых Христовых Таин не должно рассматриваться «в отрыве» от всей христианской жизни. Главнейший критерий её правильности – христианский взгляд на всё, вплоть до самых мелочей нашего существования, и возможность во всех этих мелочах (не говоря уже о более «крупных» вещах) применить и исполнить заповеди Христовы. Если наше нравственное чувство всё более и более утончается, если мы судим обо всех сторонах жизни всё более и более правдиво и евангельски, если мы реально начинаем исполнять заповеди Божии, если осуждение и недовольство людьми от нас постепенно отходит и заменяется жалостью, сочувствием, состраданием, пониманием, любовью, если в нас всё более и более усиливается жажда жизни со Христом – то мы должны осознать в этом плод действия Тела и Крови Христовых, которым мы более или менее часто приобщаемся. Если же для нас Причащение – нечто самодовлеющее, и никак не влияет на нашу христианскую жизнь, то не только те или иные духовные чувства перестанут ощущаться нашей душой, но и, действительно, «раздвоение» между Таинством и жизнью может послужить нам в суд и осуждение. Причащение Святых Таин неотделимо от евангельской жизни – вот главное, о чём нужно помнить. А то бывает так, что человек полон ненависти к, скажем, людям другой национальности, или к тем, кто мыслит о частностях церковной жизни чуть иначе, чем он, и т.п. И вот такой «ревнитель православия», считающий даже порой эту свою ненависть делом правым, подходит к Чаше и вкушает Тело и Кровь Бога Любви… естественно, ничего хорошего из этого получиться не может.

259. Принимая Святые Тайны, очевидно, что этот день мы должны провести как-то особенно. Что говорит по этому поводу Церковь? Как нужно себя вести весь оставшийся день, после причастия? Правда, что в этот день нельзя работать? Я слышала, что даже говорить в этот день нежелательно, чтобы не растерять полученную благодать. Это так?

Здесь нужно разобраться. С одной стороны, действительно, после Причастия не хочется рассеиваться, душа требует провести хотя бы первое время после приобщения Христу в уединении, сосредоточении, благоговении, некотором отдыхе от всякой суеты. Но с другой стороны существует церковный принцип, выраженный святителем Феофаном Затворником: «какие мы на Литургии, такие должны быть всегда, в повседневной жизни». Как нередко строится течение нашего существования? Мы живём, «накапливая грехи»; затем приходит время, мы начинаем готовиться к Причастию: сосредотачиваемся, напрягаемся, постимся, больше молимся и читаем Священное Писание и духовные книги, ходим в храм; наконец, исповедуемся и причащаемся. Затем расслабляемся… и всё «по новой». Получается, что подготовка к Причастию и само оно сродни некоему «спортивному действу»: неповседневное усилие, подготовка, результат – и возврат в обыденность; затем течение «жизни как у всех», накопление недовольства собою, и – очередной круг… Между тем, для духовной жизни необходимо постепенное возрастание, невозможное без устойчивости и ровности жизни. Для этого, с одной стороны, нужно непременно понуждать себя на нравственное евангельское постоянство, а с другой – может быть, убирать излишнее напряжение внешней, дисциплинарной стороны церковности. К этому христиане приходят с опытом, мерно распределяя церковную дисциплину по своей жизни, чтобы не было особых «рывков» и неизбежно следующих за ними «спадов». Возвращаясь к Вашему вопросу: дело не в работе. «Растерять благодать» (если уж употреблять этот несколько неуместный материалистический термин) можно лишь от греха; если же Ваши обстоятельства понуждают Вас что-то делать, или с кем-то общаться, то и делайте это – безо всякого смущения. А «особенное» для людей внешних, но обыкновенное для христиан ровное, мирное, немногословное, молитвенное и радостное для ближних провождение времени должно быть не только в день Причастия, но и во все дни нашей жизни. И это тот критерий, по которому мы можем узнать степень «духовной пользы», которую, в числе прочего, доставляет нам Таинство Евхаристии.