А. Лобанова - Святой Андрей

И вот ненавистник человеческого спасения диавол возбудил к сему царя Константина – не равноапостольного, просветившего мир верою Христовою, а другого, с тем же именем, прозванного Копронимом, то есть гноеимённым [15], так как он сперва осквернил гноем купель своего крещения, а потом и Церковь Христову – своею безбожною ересью. Безумный царь стал говорить, что христианам не подобает поклоняться и почитать иконы, ибо сие есть языческое идолопоклонство. Он не понимал того, что если предмет сам по себе вреден для души, то и изображение его также вредно для души и не должно быть допускаемо. Если же предмет в существе своём заключает добро и полезен для души, то и изображение того предмета есть дело доброе и душеполезное. Языческие боги суть зло и душепагубны, и посему почитание их воспрещено. Точно так же и изображения их суть дело злое, душепагубное, и чтить их воспретил закон Божий. Свят Господь Бог наш Иисус Христос, священны и рабы Его и весьма много служат нам на пользу душевную, как и Давид сказал: Мне же зело честны быша друзи твои, Боже (Пс. 138, 17). Потому и изображения Господа и честных друзей Его, которым говорил Господь: Вы друзья Мои (Ин. 15, 14), священны, душеполезны, и мы должны почитать их, зная, что честь, воздаваемая иконам, переходит на лицо того, кто изображён на них.

Беззаконный царь Копроним, не поняв сего, послал по всем странам своего государства повеление, чтобы все иконы были выброшены из домов Господних и чтобы никто не дерзал хранить их в своём доме. При этом он угрожал ужасными мучениями и смертью всем не желавшим повиноваться его повелению, и была тогда в Церкви Божией великая скорбь, печаль и сетование [16]. Многие из верующих, боясь страшной угрозы царя, убегали и скрывались: города опустели, люди разбежались по пустыням, а из оставшихся некоторые повиновались повелению царя и перестали поклоняться иконам, а другие, твёрдо держась предания святых отцов, безбоязненно сопротивлялись иконоборцам и были преданы за то различным мукам. Все места заключения, темницы и глубокие рвы наполнены были тогда не разбойниками, не ворами или какими-либо злодеями, но епископами, священниками, иноками и другими благочестивыми людьми. В то время на острове Крит был один благочестивый и богобоязненный человек по имени Андрей; он отвергся от мира и славы его и презирал все мирские радости: взяв крест свой, он шёл тесным путём, ведущим к небу, и многих приводил с собою к такой же богоугодной жизни. Услыхав, что в Царьграде беззаконный Копроним ради нового еретического, хульного, иконоборческого учения многих святых держит в узах, Андрей воспламенился ревностью веры и любви ко Христу и пошёл в Царьград.

Здесь он без всякого страха, но с великим дерзновением открыто поучал народ не прельщаться словами царя и еретическим учением; более же твёрдых в вере Андрей укреплял и возбуждал к истинному исповеданию и терпению в муках. Когда же Андрей увидал, что иконоборцы по повелению царя за почитание святых икон одних жестоко бьют жилами, других опаляют огнём, некоторым выкалывают глаза или отрезают языки, а иным отсекают руки и ноги, тогда он не мог этого стерпеть. Тотчас Андрей пошёл к церкви святого мученика Маманта, где в то время находился царь со множеством своих сановников. Протеснившись сквозь собравшийся там народ, он смело стал перед царём и громким голосом воскликнул:

– Почему ты, царь, называешься христианином и слугою Христовым, а иконы Христовы попираешь и причиняешь так много зла рабам Его?

Андрей хотел было продолжить свою речь далее, но царь повелел схватить его. Тотчас же слуги устремились к Андрею. Одни схватили его за голову, другие за руки, а некоторые за плечи и одежду; повалив Андрея на землю, они начали его бить, влачить по земле и топтать ногами. Желая показать своё мнимое милосердие, царь велел перестать бить Андрея и, выйдя из церкви, призвал его к себе и начал говорить с ним:

– Откуда, – сказал он, – у тебя явилась такая смелость, что ты пришёл сюда и злословишь меня? От безумия ли или с каким-либо умыслом? Или для того, чтобы быть известным мне?

Андрей отвечал:

– Не от безумия я сие делаю и без всякого умысла и не потому, чтобы искать суетной славы от тебя, ибо я всё, что ты имеешь в мире, презираю как сон и почитаю за дым. Но я услыхал о твоём злом учении, по которому ты бесчестишь святые иконы и гонишь святую Церковь Божию. Посему ревность по доме Твоём снедает меня (Пс. 68, 10), и я пришёл сюда издалека, чтобы или убедить тебя, или самому умереть за Христа моего. Если Он, Господь мой, умер за меня, то я, как образ Его, не должен ли умереть за Его образ?