Гейдар Джемаль - Стена Зулькарнайна

У меня есть еще один вопрос, касающийся первопричины возникновения проблемы Бытия. Как следует из Ваших лекций, творение материальных миров началось в момент привнесения Аллахом Мутаал точки кризиса в чистую реальность, в результате чего последовали эманации тонких и грубых миров. Однако, Вы затрагиваете уже вторичный элемент Творения, опуская первичный: «Что же толкнуло Аллаха Таала начать Творение? Что за причина (до сотворения ангелов и диалога с иблисом) вывела его из полноты Бытия (не путать с Бытием вторичным, космическим) и заставила приступить к творению доисторического мира и самой Истории с участием человека?»

Кроме того, мне непонятна сама функция «Первичной докризисной реальности». То ли она существовала параллельно Аллаху, то ли была создана еще до творения всего? Если Аллах радикально не существует относительно Бытия (жесткий креационизм), то где же тогда существует это само Бытие? Если кроме Аллаха нет ничего (в физическом и духовном плане), то тогда получается, что Бытие есть и существует в самом Аллахе? Это ведет к выводу, что ваша концепция есть всего лишь один из вариантов концепции эманаций-манифестаций, только в креационистском исполнении.

Гейдар ДЖЕМАЛЬ.Смертность в монотеистической перспективе и «продолжение» в перспективе мушриков относятся к разным реальностям человеческого существа. Для монотеистов речь идет о смертности (финальности) здесь присутствующего актуального «я», которое переживает себя как уникальный и неповторимый носитель конкретного самоощущения, имеющий конкретное имя. Это «здесьприсутствие» вневременно, не объективируется и в полной мере доступно самоощущению лишь урывками в отдельные моменты – вспышки полного ясного сознания. Обычно человек воспринимает себя как некий фон, на который проецируется поток впечатлений и переживаний. Умирает без остатка некий таинственный «Петр Петрович», который есть только здесь только один раз. От него остаются костюмы в шкафу, тело в могиле, психика в субтильном измерении нашего мира и тот каузальный энергетический импульс, который вообще поднял волну его земного феноменального сущестования, и который (импульс) идет дальше возбуждать другие волны в других планах. Но те «волны» будут уже не «Петры Петровичи»; то будут существа, никакого отношения к П.П., жившему здесь, не имеющие.

Фундаментальная разница перспектив заключается в том, что неповторимая вневременная актуальность П.П. – в которой вневременность, актуальность «здесь-присутствия» и конечность являются одним и тем же – не интересует мушриков. Их интересуют перепетии, которые переживают объективные субстанции, представляющие внешнее и, с нашей точки зрения, несущественное измерение человека. На веревках развешены костюмы, ветер налетел на одну веревку, костюмы закачались, полетел дальше, стал играть другими пустыми оболочками. Для мушриков этот ветер – некий субъект, облекающийся в даные костюмы, единый в своем движении от веревки к веревке. Для нас же и ветер, и костюмы – пустые субстанции, просто в момент «оживания» оболочки внутри нее возникает точка нетожественности, составляющая внутренний конечный и неповторимый миг подлинного «я». Это возникновение связано с условием совпадения ветра и пустого костюма, но не имеет отношения ни к тому, ни к другому. Для мушриков как раз эта точка является иллюзией. Они постоянно говорят о необходимости избавления от иллюзии своего «я», которое мешает осознать собственное тождество с пустой всеобщностью вне тебя. Так что обе реальности существуют параллельно, одновременно и взаимосвязанно, и отрицая друг друга.

Что касается Вашего второго вопроса. Подойдем к этому следующим образом. Аллах «постижим» лишь как абсолютная внеположность ВСЕМУ, что не есть Он. (Ключевое слово здесь – ВСЁ.) Таким образом, полагается некое ВСЁ, которое не есть Аллах. Оно представляет собой чистое и абсолютное неведение об Аллахе, Его «игнорирование». Это неведение само по себе одновременно бесконечно и по своей сути отрицательно.

Иными словами, эта бесконечность не может быть самодостаточной и независимой, поскольку ее содержание является неведением об ином, нежели она сама. Сама по себе эта бесконечность как неведение об Аллахе есть состояние изначального и фундаментального кризиса, который образует онтологическую возможность. Но что такое возможность? Это не более чем пятно, неуловимый элемент хаоса. Возможность, существующая как манифестация неведения, есть иероглиф, лишенный смысла. Аллах, о Котором можно говорить лишь, что Он абсолютно противостоит неведению о Себе, не будучи ни в какой степени с ним связанным, от него зависимым и т. д., есть Свидетель этой бессмысленной возможности, Который Своей волей наделяет ее смыслом и дает ей имя. В этот момент из неуловимого и бесформенного всплеска хаоса (который как таковой является манифестацией бесконечной основы, не являющейся Аллахом, а как раз представляющей неведение о Нем) возникает вещь. Как вещь она есть только в тот момент, когда она определена, опознана и названа Аллахом. Это и есть Его творение. Но как бессмысленная возможность она существует в виде проявления неведения об Аллахе. Это т.н. «пятно Роршаха». Вы смотрите на кляксу с брызгами, и вдруг она преобразуется для вас в заснеженную елку, сквозь которую светит месяц. Как клякса – это небытие, хотя и имеющее феноменальную предъявленность. Как творение оно начинает существовать, лишь став картинкой со смыслом и именем.