Владимир Зоберн - Духовник президента. Рассказы о священниках, повлиявших на умы и души правителей России

14 марта, в воскресенье четвертой недели Великого поста, по совершении заутрени, архиепископ Феодорит облачился в святительские одежды, благословил облачаться в ризы всему бывшему с ним духовенству и, подняв кресты и иконы, посольство стало переправляться через Волгу.

Храмы близлежащих костромских сел приветствовали посольство колокольным звоном. К шествию посольства архиепископа Феодорита присоединилось – в сопровождении горожан – все костромское духовенство с крестами, хоругвями и чудотворной иконой Божией Матери Феодоровской. Единый торжественный крестный ход направился вдоль берега к Ипатьевской обители. Навстречу из стен монастыря вышел крестный ход иноков в сопровождении будущего царя и его матери-инокини. Печаль лежала на кротком лице Михаила и его матери: они предчувствовали, что ради них устроено это торжество.

«Такая почесть мне и на мысль не всходила, – молвил Михаил, – вручите державу мужам, заслугами прославившимся и паче меня того достойными».

Потрясенный отказом, молил рязанский святитель Михаила и мать его, инокиню Марфу Иоанновну, не противиться Промыслу Божию. Но мать и сын оставались непреклонны. И тогда представил им архиепископ Феодорит, какие великие бедствия ждут Россию, со святыми образами вновь пришел к ним и молил не оставлять землю Русскую.

И, собрав силу духа, Марфа Иоанновна молвила:

– Вот вам жертва, от меня требуемая, жертва Отечеству… Когда Богу так угодно, да будет так. Я благословляю Михаила Феодоровича на царство. Став царем, да будет первым слугою Отечества.

– Премудрость Божия осенит его, и десница Вышнего совершит все его начинания! – воскликнул архиепископ Феодорит.

И когда государь сел на царском кресле, произнесено было многолетие, и наречен был Михаил Феодорович «всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержцем»

Михаил, преклонив чело свое под благословение архиепископа Феодорита, с преданностью воле Божией молвил:

– Когда есть на то воля Божия и воля государыни матери моей, да будет так.

И когда государь сел на царском кресле, произнесено было многолетие, и наречен был Михаил Феодорович «всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержцем». Архиепископ Феодорит с собором духовенства и народом, принося государю верноподданническое поздравление, поклонились ему до земли.

Конечно же, стать во главе страны в столь тяжкое время – это был духовный подвиг. Не окончена была война с Польшей и со Швецией, враги России выдвигали своих претендентов на престол, повсюду нестроения, голод, нищета озлобляли людей и ввергали их в уныние…

Но хотя смута не прекратилась с избранием царя, все же это был важнейший шаг к окончательной победе, и юный Михаил Федорович Романов сделался со временем символом национального и государственного возрождения.

По существу, всю первую половину XVII века можно было назвать временем Михаила Романова. И не только потому, что он являлся главой Русского государства; Михаил наложил свою глубоко личную печать на все процессы, которые в нем протекали. Так каким же человеком был первый царь из династии Романовых? Если говорить коротко, то это был умный, спокойный, осторожный, но твердый в своих уже принятых решениях человек. Он не обладал деспотическими чертами своих предшественников, но прекрасно осознавал всю огромность своей власти. Но пользовался ею осмотрительно, многократно советуясь со своим окружением. Михаил был глубоко верующим и богомольным человеком, и многие поступки в качестве правителя соотносил с христианской моралью и заветами Евангелия.

Он сел на русский трон отроком. Умер же в 1645 году, когда ему едва исполнилось 50 лет. Таким образом, Михаил правил Россией практически всю свою сознательную взрослую жизнь – 32 года. Поначалу он находился под сильным давлением своих родственников – властной матери и ее родственного окружения, позднее – под опекой властного и сильного духом отца, который к тому же являлся патриархом. Казалось, что Михаил порой сгибался под тяжестью этого давления. Но такое впечатление обманчиво. Тяжелое и суровое детство, сиротская судьба при живых родителях, долгая ссылка, скитания по России, постоянная опасность со стороны политических противников закалили его характер и в то же время настраивали на философско-религиозный склад мышления: все в руках Божиих. Поэтому очень быстро ошиблись те, кто полагал, что перед ними натура, которую можно было лепить как воск. В личных вопросах он мог уступить; в государственных – никогда, если считал, что это противоречит интересам страны, как он понимал их.