Петр Котельников - Родина моя – Россия

Владимира – святое имя
Для родины труды – без меры.
Русь, Божьей милостью хранима,
Оплотом стала новой веры!

О! Сколько раз дробилась Русь
И становилась слабой,
Отсчет дробления берусь
Начать со Святослава,

Чем руководствовался князь
Ведя полки в Болгарию?
Но, потеряв с отчизной связь,
Поход привел к бесславию.

Вторым Владимир был, святой, —
Из лучших побуждений
Провел земли раздел простой —
Сыночкам по владению.

Раздел оставил яркий след
Последствия мы знаем,
Убит Борис, зарезан Глеб,
Их в храмах поминаем!

Были разделы и потом
То мелки, то побольше…
Худели мы, ну, а зато
Литва жирела, Польша…

Папа римский написал Александру, князю,
Что его святейшеством одолела грусть,
Князю даст корону он, и мирские связи,
Коль под руку папы приведёт тот Русь.

Александр ответил: «От созданья мира
До царя Давида и страстей Христа…
На Руси не ставили чуждые кумиры,
Церковь православная верою чиста.

Слову наших пастырей верим мы и внемлем
Через них мы Богу мольбы подаём,
И от вас учения, папа не приемлем,
Жили без короны мы, дале проживём!»

Все в сочетании приметы
Погоду, солнце предвещали.
Легко дружинники одеты.
Но не заладилось. Вначале

Конь оступился, захромал
Его сменил князь Долгорукий,
И сокол, в небеса слетав,
Садиться не хотел на руку.

Нет, не заладилась охота
Проведен беспокойно день,
Сторонкой обошли болото.
Стрелою поражен олень.

Не торопясь, освежевали
Сухие заготовлены дрова,
Костер разведен на привале,
Отделена оленя голова,

Насажена на вертел туша
Но с неба дождь заморосил,
Крупнее становился, гуще,
И, наконец, ливмя полил.

Промокли скоро до костей
(Бессмысленно стоять под кроной),
Лес не хотел встречать гостей;
Он неприветлив и огромный.

Непроходима чаща леса
В два-три обхвата сосны, дубы,
Все поминают бога, беса,
От холода стучали зубы.

Лес поредел. Пришли к реке
Вдоль низкорослые деревья,
И видится невдалеке
Берестой крытая деревня.

Церквушка и боярский терем
Да сорок две больших избы,
Ярка вокруг избушек зелень,
Нет на наличниках резьбы.

Плывут над крышами дымы
Несутся из дверей и окон.
Но живностью дворы полны,
Мычанье, блеянье и гомон.

Из терема боярин вышел
Соболья шапка и кафтан:
«Князь Юрий, что-то я не слышал.
Чтоб собирался в гости к нам?»

«Деревня приглянулась мне
Продай мне, Кучка, уплачу,
Сюда приеду по весне,
Ну, руку дай – озолочу!»

«Великий князь, я твой слуга
Коль приглянулась, я продам,
Хоть мне деревня – дорога,
Но платишь, значит, по рукам!»

«Обмыть покупку предлагаю
Названье, каково её?»
«Москвой деревню называют,
Теперь – владение твоё!»

Не знаю, был ли пир горой?
Чем скреплена покупка эта?
Было ль осеннею порой,
Иль это было ранним летом?

Возглавил власть свой парень в доску!
Как ликовал народ, в ладоши хлопал:
Он в детстве, как и все, хлеб с салом лопал,
Макая в соль вареную картошку,

Не мог понять на площадях народ,
(Хотя о том не раз твердили предки):
Родит предателей не только царский род,
И средь простых людей они не редки

Власть получить совсем нелегкий путь
Предательства он полон и обмана.
По лестнице взбираются, идут,
Извилистой дорогой, а не прямо!

Начал с того, что в партию вступил,
Служить идеям коммунизма клялся,
Словами обличал, во всю врагов клеймил,
Иудою на деле оставался..

В стремлениях таких он был не одинок,
Красиво говорил и «предан» свыше меры,
На деле был коварен и жесток,
Цель высока – партийная карьера!

Красивые слова и сладостны, как мед,
В них горечи совсем не замечают.
Страна давно уже не катится вперед.
Народ о прошлом только и мечтает.

Пройдут года, далекие потомки
Недобрым словом будут предков поминать!
А впрочем, ни к чему, нет никакого толка
Из прошлого не вырвать, – надо понимать!