Игорь Малин - ИЗ ГЛУБИН ГРЕХА В ОТЧИЙ ДОМ Проповеди, интервью, доклады

Прежде всего, нам следует помнить, что царство зла это не то, что сверхъестественным образом вторгается в историю человечества. Напротив, это царство на протяжении веков зреет в человеческом обществе. Со времени грехопадения «весь мир во зле лежит» (1 Ин. 5:19). В конце концов, наступит время, когда в христианском мире трудно будет найти верующего человека. Вспомните скорбные слова Христовы: «Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?» (Лук. 18:8). У Пантелеймона Романова есть рассказ «Верующие». В нем говорится о том, как в 20–х годах решили церкви передать под дома культуры. Возмущенные жители деревни пришли к председателю. Начался разговор:

— Вы что же это до веры добрались?

— Да никто вашей церкви касаться и не будет, а требуется только чтобы составили списки, кто верующий в этой деревне. А то, может тут и верующих никого нет.

— Как это нет?! Все верующие».

На поверку оказалось, что из пятисот крестьян, только трое подписались под тем, что они верующие. В результате церковь закрыли, а народ еще долго вздыхал «вот Христопродавцы! Ведь им русским языком говорили, что все верующие. Когда на них кара придет? И за что прогневался на нас Господь?». Известное ложное утешение «в душе то я в Бога верю», при одновременной бессовестной жизни, как раз и является одним из предвестников грядущего царства антихриста.

Следующей чертой этого царства будет состояние духовной всеядности, религиозной безвкусицы и безответственности. Елена Уайт как–то сказала, что «особенного успеха сатана достиг, используя лозунг: не важно, во что люди верят». Придет время, когда границы между добром и злом станут прозрачными. У Шекспира, в трагедии «Макбет», хор ведьм поет: «грань между добром и злом сотрись!». Вот эта грань будет видна только тем, кто сегодня учится у Господа христианской жизни, у кого «чувства навыком приучены к различению добра и зла» (Евр. 5:14).

Если же мы с вами не будем стремиться уже сегодня, сейчас жить по христиански, по Божьему, то завтра мы окажемся в числе гонителей Церкви. Если не будет живого духовного опыта, то наша религия превратится в нравоучение с одной лишь формой. Из жизни будут устранены только видимые пороки. Михаил Жванецкий в одном из своих фельетонов восклицает: «Папа, что же ты меня так здорово избавил от курения, а это самолюбование оставил?!». Христианство призывает нас вести борьбу с грехом, а не только с его внешними проявлениями. Но сегодня мы слышим призывы к морализму, эстетизму, к чему угодно, даже духовности, но без Бога. Этот призыв к внешнему благочестию, к ложной духовности, к безбожной духовности будет действовать усыпляюще. И когда в обществе заговорят о том, что грядет «мир и безопасность, тогда внезапно постигнет их пагуба, и не избегнут» (1 Фес. 5:3).

Поразительно, что о Законе Божием вообще не будет идти речи. Нет, конечно же, какие–то из заповедей будут на устах: «не убей», «почитай отца и мать», «не укради». Но об остальных и не вспомнят, не говоря уже о четвертой заповеди, заповеди о субботе.

Наступят, по словам апостольским, тяжелые времена, когда грех будет считаться особенностью характера, воспитания, будет считаться чем угодно, но только не болезнью, разрушающей душу: «люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, непримирительны, клеветники, невоздержны, жестоки, не любящие добра, предатели, наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы, имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся» (2 Тим. 3:2–5). Один из отечественных сатириков как–то сказал: «Я не злопамятный. Просто я злой и у меня хорошая память». Смешно вроде бы, «но было бы смешно, если бы не было так грустно». Черное называется белым и наоборот. В романе Достоевского «Бесы» Шатов говорит Ставрогину: «Вы потеряли различие добра и зла». Потеря различия добра и зла — страшная особенность царства антихриста.

Наступит время, когда вообще нельзя будет говорить о специфических особенностях христианства. Нельзя будет открыто обличать пороки, в которых погряз мир. Нельзя будет говорить о важности закона Божьего, потому что заповеди о субботе, зависти, лжи, прелюбодеянии будут казаться пережитком прошлого. «Что естественно , то не безобразно! Долой запреты и ограничения! Больше свободы!» Вот лозунги надвигающегося царства антихриста. Беда в том, что свобода понимается как вседозволенность и безответственность, что в конечном итоге приводит к свободе от совести. Становятся понятными и слова апостола Павла: «Ибо будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху; и от истины отвратят слух и обратятся к басням» (2 Тим. 4:3). В христианстве же свобода понимается как свобода от греха по милости Божией. Об этом в свое время писал Достоевский: «В нынешнем образе мира полагают свободу в разнузданности, тогда как настоящая свобода лишь в одолении себя и воли своей, чтобы всегда во всякий момент быть самому себе настоящим хозяином».