Дуглас Батчерол - Семь шагов к спасению

В итоге хозяин доверил мне ключ от кассы и показал, где и как каждый вечер запирать деньги. Стыдно признаться, но однажды я обокрал хозяина и сбежал из дома. Хотя сумма была небольшая, я взял всего 10 долларов, но все равно, после того как я стал христианином, это преследовало меня в течение нескольких лет, потому что мистер Скотт доверял мне.

Во время одной из моих поездок в Майами-Бич, где я когда-то работал, я почувствовал, что мне нужно прийти к мистеру Скотту и, признавшись в краже, вернуть 10 долларов. Признаюсь, я трусил, подходя к его магазину. Меня волновал вопрос, что он подумает о моей краже, ведь он так доверял мне.

Войдя в магазин, я обратился к человеку за прилавком: «Могу ли я поговорить с мистером Скоттом?» Человек посмотрел на меня удивленно и объяснил, что Ли Скотт продал им магазин пару лет назад и уехал. И они не знают, где разыскать его.

В тот момент я вдруг почувствовал огромное облегчение, и гора упала с плеч. Бога беспокоили не 10 долларов. Я полагаю, Господа заботил вопрос, захочу ли я исполнить Его волю. Хотелось ли мне возвратить долг и признаться в содеянном? Он знал, что «да». Публично можно признать лишь совсем небольшую часть грехов.

Есть одна история. Не знаю, насколько она правдива. Во время занятий по домашнему изучению Библии один из дьяконов церкви начал рыдать. Собравшиеся спросили его, в чем дело. Он ответил, что не может больше прятать на сердце грех. Он сказал: «Я чувствую себя лицемером. Я лишь хочу, чтобы вы знали о моей греховной жизни. Я провел ночь с женой пресвитера». Люди начали утешать его и молиться, чтобы Господь даровал ему прощение и, победу над грехом.

Кто-то еще, тронутый откровенностью дьякона, тоже начал плакать и сказал: «Я думаю, что тоже должен признаться. Не знаю, как и сказать вам об этом, но я клептоман. Где бы я ни появился, даже несмотря на то, что я занимаю определенное положение в церкви, я всегда краду по мелочам. Ничего существенного, но тем не менее».

Один за другим, члены библейского кружка стали признаваться в совершении различных грехов, многие из которых были шокирующими и постыдными. Наконец все, за исключением одного мужчины, открыли свои души и признали какой-то из своих больших грехов. Естественно, все присутствующие обратили внимание на этого человека, спокойно сидящего в углу. Они обратились к нему: «Брат, мы молимся друг за друга и признаемся друг другу в грехах. А разве нет ничего такого, чем бы ты хотел поделиться?» Он ответил:

«И я тоже грешил, но мой грех слишком порочен. Я не могу рассказать вам, что это за грех». «Ну, послушай, что может быть хуже тех ужасных вещей, в которых мы уже откровенно признались?» «Нет, — сказал он, — он слишком страшен. Не могу!» Все обступили его, обняли за плечи. «Неужели ты не можешь верить нам после всего, что мы рассказали тебе, после всех тех доверительных излияний, которые слышал каждый из нас?» Не лучше ли поделиться с нами своими сложностями и быть уверенным, что все будет надежно и Господь простит тебя?»

Наконец он сказал: «Ну что же, если я должен признаться, то мой грех заключается в том, что я сплетник. И я не дождусь, когда выйду отсюда и расскажу всем, что слышал здесь!» Конечно, это смешной анекдот, но в нем есть смысл. Иногда признание друг другу может принести больше вреда, чем добра. Грех, совершенный публично, должен быть публично и признан. Но самая большая наша вина — это то, что мы грешим против Бога, и признаться в этом мы должны только перед Ним.

Самый лучший способ сообщить миру, что Иисус простил ваши грехи и дал вам новое сердце, — засвидетельствовать это не словами, а делами!

Некоторое время я жил далеко в горах за пределами Кавело, и в течение 15 лет Герман был для меня как кость в горле. Когда лесничие в некоторых государственных заповедниках Калифорнии встречают медведей, которые приходят в ярость при встрече с человеком и могут разорвать его, то они стараются не убивать их. Таких медведей обычно ловят капканом и отправляют в отдаленные части Северной Калифорнии, где, как надеются, животные не будут представлять собой опасность.

Я живу рядом с национальным заповедником Мендочино, где выпускают этих «трудных» медведей. Этот заповедник лучший из всех, которые можно себе представить. Герман был одним из этих «трудных» медведей из государственных парков-заповедников. Я понял это, потому что он вел себя не как обычный медведь.