Этьен Кассе - Ключ Соломона. Код мирового господства

С моей точки зрения, на данный эпизод напрямую проецируются соответствующие эпизоды из «Приключений Пиноккио» Карло Коллоди и, кажется, сказки русского графа Толстого «Приключения Буратино». Видимо, они знали об апокрифе царя Соломона. Вот только откуда? Данный текст известен историкам масонства в единственном экземпляре. Хранится он в библиотеке монастыря Сан-Круазет в Бургундии.

Данный текст в отличие от других, приводящихся в этой книге, воспроизводится на языке оригинала — Этьен Кассе попросил о. Геннадия сделать факсимиле с рукописи для подготовки русского издания. — Прим. ред.

По-видимому, Кассе здесь что-то путает: вряд ли можно объявить человека во всероссийский розыск, едва он сбежал. Впрочем, возможно, у о. Пимена были влиятельные друзья в силовых структурах, и потому розыск все-таки был объявлен. А может быть, о. Геннадия таким образом брали на понт: сообщение о том, что его разыскивают, должно было деморализовать беглого монаха… и, скажем, заставить вернуться. Кстати, наверное, вы поняли: ни разврата, ни кражи монастырского имущество за о. Геннадием не числилось. Его оклеветали, чтобы мотивировать погоню и очернить его в глазах знакомых. О. Пимену было категорически невыгодно, чтобы беглому вольнодумцу кто-то помогал «на воле», за стенами монастыря. В России лее испокон веков любят всяческих диссидентов и сочувствуют им, но совершенно иначе относятся к ворам и развратникам. — Прим. ред.

Рукопись находится в городском архиве г. Зальцбурга, датируется примерно XIV веком, написана на старо-французском языке. — Прим. авт.

Конволют—сборник, включающий механически собранные под одним переплетом рукописные (печатные) документы. — Прим. ред.

В сборник вплетена его копия XIV века. — Прим. авт.

Да и сегодняшние будни нашей страны немногим лучше; при этом закабаляющие государство финансовые потоки называются гордым словом «инвестиции» и их официально предписывается приветствовать и рассматривать как положительный фактор. — Прим. ред.

При переводе в текст были вставлены русские эквиваленты французских пословиц. — Прим. ред.

Ученые-мидиевисты—ученые, занимающиеся изучением наследия Средневековья (от англ. Medieval — средневековый). — Прим. ред.

Перевод на русский язык сделан с французского, а на французский — с идиш. — Прим. ред.

У Фомы здесь применяется более грубая формулировка, мне не хочется ее приводить, поскольку речь все-таки идет о чересчур высоких материях. А вдруг меня, только зато, что я цитирую указанное сочинение слово в слово, потом поджарят в аду на сковородке, или сварят в кипящей смоле, или сделают со мной нечто не менее мерзкое — что там еще делают черти с нашим братом у себя в вотчине? Или, скажем, католики, объединившись с протестантами, а уж заодно и с православными, мало того что споют мне на три голоса анафему, но еще и объявят на меня охоту? Нет, не буду я приводить точную формулировку Фомы: вы ее сами без труда вычислите и вставите на нужное место. — Прим. авт.

Эжен де Сен-Пре — известный французский социолог первой половины XX века. Особенную славу ему принесли статьи, анализирующие феномен диктаторов: Гитлера, Сталина, Муссолини. В России имя Э. де Сен-Пре до сих пор практически неизвестно, поскольку он весьма неодобрительно отзывался об СССР и структуре советского общества в целом. В настоящее время все запреты сняты, и, вероятно, работы этого интереснейшего ученого и мыслителя будут наконец-то переведены на русский язык и войдут в наш научный обиход. — Прим. ред.

Почему бы не отдать должное идеям Дэна Брауна? Пусть и абсурдные, но это все-таки свежие мысли, которые можно проверять, соглашаться с ними или опровергать. Меня подкупает в текстах этого писателя логическая нетривиальность. Не знаю, на каких материалах строит свои выводы Браун и что у него за образование, но его гипотезы отличаются остроумием, новизной и… желтизной, которая, впрочем, никому не мешает жить. — Прим. авт.

Вот теперь пошли сплошные мои домыслы, то есть логические выводы. Я мог бы в этом не сознаваться, но «для чистоты эксперимента» заявляю: в «Слове о Господе нашем Иисусе…» нет никаких упоминаний о Павле. Случайно это или не случайно, я не знаю. Впрочем, нет там упоминаний и о других сподвижниках, ассистировавших «Петру»-Христу в период после казни. Единственный человек, о помощи которого говорится в тексте — Пилат. Но от того, чтобы представить себе этого деятеля стоящим у истоков христианства, воздержался даже Михаил Булгаков — автор нашумевшего русского романа о взаимоотношениях Иисуса и Прокуратора. — Прим. авт.