Р. Волкославский - Сущность иконопочитания

Иоанн Дамаскин (675-до 753 гг.) ведущий идейный проитивник иконоборчества, решая задачу упорядочения наук под эгидой церкви, и на основании аристотелевской логики создал основы схоластического метода и таким образом положил начало развитию средневековой схоластики. V Дамаскина впоследствии учились и западные схоласты — Фома Аквинский, Альберт Великий и другие.

Рассмотрим вкратце аргументы Иоанна Дамаскина в защиту иконопочитания.

Аргумент 1. «В древности Бог, бестелесный и не имеющий вида, никогда не изображался, теперь же, когда Бог явился во плоти и жил среди людей, изображаем видимое Бога». И еще: «Не невидимое Божество изображаю, но изображаю виденную плоть Бога». И еще: «Когда Невидимый сделался видимым во плоти, тогда изобразишь подобие Виденного… тогда начертай Его на доске; и возложи для созерцания Того, Кто допустил, чтобы Его видели» [11] Там же, стр. 252. .

Посмотрим, в чем прав Дамаскин, и в чем нельзя с ним согласиться. Он прав в том, что Иисус Христос действительно принял человеческую природу и был истинным Богом во плоти. Но из этого не следует вывод, что теперь можно делать Его изображения для поклонения. Решая, что воплощение дает право изображать Христа для поклонения, Дамаскин переносит свой аргумент из одной сферы в другую, из библейской в чисто логическую, используя приемы Аристотелевской логики. Неправомерность этого метода в сфере богооткровенной религии очевидна. Тогда, когда богословие использует чуждый христианской вере метод, люди незаметно для себя попадают в ловушку, именуемую в Библии «тайной беззакония». Да, Христос воплотился и был видим людьми, но это не значит, что в связи с этим можно изменять ранее данную заповедь Божию, запрещающую поклоняться Богу, используя Его изображение. Воплощение Христа совершилось как осуществление Божественного Завета. Свое отношение к заповедям Божиим Сам Иисус Христос объяснил следующим образом:

«Не думайте, что Я пришел нарушить Закон или пророков; не нарушить Я пришел, но исполнить. Ибо истинно говорю вам, доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота и ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все.

Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших, и так научит людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном, а кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царствии Небесном» (Мтф.5, 17-19).

Здесь речь идет в первую очередь о десяти заповедях, как условии Божественного завета, и на этом основании все христианские церкви включают их в свои катехизисы, как обязательные для христиан [12] смотри приложение стр. .

Ни одна из десяти заповедей не должна быть отменена или видоизменена настолько, чтобы потерять свой основной первоначальный смысл, и не может быть вытеснена рассуждениями тех, кто собирается учить народ Божественной истине.

Аргумент 2. Дамаскин ссылается на предания отцов Церкви, живших прежде него. Это, в основном, те, кто жили в IV-V веках, указывая на то, что некоторые из них очень высоко отзывались о христианской живописи.

Предания отцов Церкви достойны всякого уважения, если они находятся в согласии с учением Христа и Апостолов. Но Христос высказался очень определенно против тех преданий, которые незаметно вытесняют заповеди Божии:

«Ибо вы, оставивши заповедь Божию, держитесь предания человеческого, омовения кружек и чаш, и делаете многое другое, сему подобное.

И сказал им: хорошо ли, что вы отменяете заповедь Божию, чтобы соблюсти свое предание? Ибо Моисей сказал: «почитай отца своего и мать свою»; и: «злословящий отца или мать смертью да умрет».

А вы говорите: кто скажет отцу или матери: «корван, или дар Богу то, чем бы ты от меня пользовался», —

Тому вы уже попускаете ничего не делать для отца своего или матери своей, устраняя Слово Божие преданием вашим, которое вы установили; и делаете многое сему подобное» (Марк.7,8-13)

Из этих слов следует, что статус заповеди Божией несравненно выше церковного предания, это неравноценные и несоизмеримые величины

Аргумент 3. «Подобает чтить все, что связано с делом спасения: гора Синай, Назарет, ясли Вифлеемские, святой Гроб, блаженный сад Гефсиманский, — «ибо они вместилище Божественного действия»… [13] Флоровский Г.В., Восточные отцы V — VIII веков, МП «Паломник», М., 1992, стр. 253.

Действительно, все, что напоминает о земной жизни Христа, должно быть достойно оберегаемо в связи с исторической значимостью событий там происшедших. Но рассуждения Дамаскина, высказанные в VIII столетии о почитании всех вещей и мест, связанных с земной жизнью Иисуса Христа, были оправданием уже сложившегося культа реликвий и «народной святыни», с паломничеством к «святым местам». В ту пору уже для многих паломников и камни, и прах Иерусалима казались святынями. Эта материализация самого понятия «святыня» получила, наконец, богословское оправдание в трудах отца средневековой схоластики. Это было смещение от евангельских ценностей в совершенно другой план, чуждый евангельскому содержанию