Квинт Тертуллиан: О ТЕРПЕНИИ

Он не отверг никого из тех, кто желал к Нему присоединиться, ничьей трапезы и кровли Он не презрел, прислуживал даже при омовении ног учеников. Он не отверг ни грешников, ни мытарей, даже не разгневался на то селение, которое не захотело принять Его, хотя ученики Его желали, чтобы столь скверному месту был послан небесный огонь3. Он заботился о неблагодарных, уступал злоумышленникам. Мало того, Он упорно не желал назвать даже Своего предателя, который был среди Его спутников4. Когда Он был предан и Его вели как домашнее животное на заклание, — Он не больше отверзает уста, чем агнец в руках стригущего (Ис. 53, 7). Он, Кому, если бы Он только захотел, на помощь с небес явились бы легионы ангелов, не разрешил одному из Своих учеников встать с мечом на Свою защиту 5. Терпение Господа было поражено вместе с Малхом 6. Значит, Он и на будущее осудил применение меча и, возвратив здоровье тому, кого Сам и пальцем не тронул, изгладил вину терпением, живым источником милосердия. Я уже не говорю о том, что Его распинают, — для этого Он и пришел. Но неужели было необходимо, чтобы назначенная смерть сопровождалась такими унижениями? Вознамерившись уйти из мира, Он хотел насытиться наслаждением терпения. Его оплевывают, секут, осмеивают, издевательски наряжают и еще более издевательски увенчивают7. Удивительный пример душевного равновесия! Тот, кто вознамерился скрыться в образе человека, не позволил себе ни единого случая человеческого нетерпения. Уже по одному этому, фарисеи, вы должны были признать Господа! Никто из людей не проявил такого терпения. Количество и разнообразие подобных доказательств таковы, что их обилие склоняет язычников к умалению веры, а у нас служит основанием к ее укреплению: не только слова поучения, но и перенесенные Господом страдания достаточно ясно показывают тем, кому дано верить, что терпение Божье есть осуществление и проявление некоего природного свойства.

4.

Итак, если мы видим, что все добрые и благонамеренные слуги ведут себя сообразно с характером господина, если искусство служения состоит в послушании, а правило послушания — в покорном подчинении, — то насколько больше нужно нам приноровляться к Господу, то есть быть слугами Бога Живого, Суд Которого состоит не в наложении оков или даровании свободы, но в вечности или наказания, или спасения! Чтобы избежать Его суровости и сподобиться милости, необходимо такое усердие в послушании, которое соответствовало бы тому, чем угрожает суровость или что обещает милость. Поэтому мы подражаем в послушании не только людям, находящимся под ярмом рабства или обязанным проявлять послушание по другим законным основаниям, но и домашним животным, и даже диким, зная, что Господь назначил и дал их для наших нужд. Неужели нас превзойдут в искусстве послушания те, кого Бог подчинил нам? В конце концов, повинующиеся признают своего господина. А мы сомневаемся, слушаться ли Того Единственного, Кому мы подвластны, то есть Господа. И как несправедливо, даже неблагодарно самому не возвратить благодеяний, полученных от многих по чужой милости, Тому Единственному, по Чьей милости ты их получил! Но не будем больше говорить о необходимости послушания Господу Богу. Ибо достаточно только признать Бога, чтобы понять возложенное на нас. А дабы не показалось, что слова о послушании вставлены не по делу, заметим, что само послушание выводится из терпения. Разве бывает, чтобы нетерпеливый повиновался, а терпеливый упирался? Но кто может достаточно понять всю добродетель Господа Бога, которую Он, поборник и восприемник всех добродетелей, явил в Себе Самом? Кто может усомниться, что ко всякому благу, поскольку оно принадлежит Богу, Его приверженцам следует стремиться всей душой? Сообразно этим [предварительным замечаниям] похвала и увещание к терпению изложены нами кратко, наподобие формулы судебного возражения (praescriptionis compendium).

5.

Между тем, продолжать рассуждение об основах веры — занятие вовсе не досужее, потому что не бесплодное. Многословие, если когда и неуместно, то не в назидании. Итак, если речь идет о каком-либо благе, то существо дела требует рассмотреть также и противоположное благу. Ведь то, чему необходимо следовать, будет освещено ярче, если прежде рассмотришь то, чего необходимо избегать. Поэтому, что касается терпения, мы рассмотрим, не так ли терпение рождается и постигается в Боге, как противоположное терпению — в нашем враге, дабы отсюда стало ясно, сколь существенно нетерпение противоречит вере. Ибо то, что происходит от соперника Божьего, не может быть дружественно деяниям Бога. Дела так же противостоят друг другу, как и те, кто их совершил. Далее, Богу свойственно все самое лучшее, а дьяволу, наоборот, самое худшее. Одна эта противоположность свидетельствует, что никто из них не совершает несвойственного ему, и нам не удастся увидеть ничего доброго, сотворенного злым, и ничего злого, сотворенного добрым. Итак, истоки нетерпения я нахожу в самом дьяволе, и уже тогда, когда он не стерпел, что Господь Бог подчинил все сотворенное Им образу Своему, то есть человеку. А ведь он бы не стал досадовать, если бы имел терпение, и не стал бы завидовать человеку, если бы не испытывал чувство досады. Потому-то он и обманул человека, что позавидовал. А позавидовал потому, что испытал чувство досады. А чувство досады испытал именно потому, что не имел терпения. Что было первым свойством этого ангела погибели, — зло или нетерпение, — я не нахожу нужным исследовать. Ибо ясно, что или нетерпение произошло от злобы, или злоба от нетерпения, и затем только они объединились и уже нераздельно возросли в едином отеческом лоне.

Читать дальше