Даг Батчелор - У ног Иисуса

— Это, должно быть, правда! Петр кивнул.

— Только Иисус нашел бы время для того, чтобы их сложить. Но где Он?

— Я не знаю, — Иоанн нервно посмотрел по сторонам. — Но нам лучше уйти. Солдаты могут вернуться и обвинить нас в том, что мы сломали печать Пилата и украли тело Иисуса.

При первых лучах утреннего солнца, которое уже освещало иерусалимскую стену, двое учеников покинули гробницу. Мария стояла, не двигаясь, словно в тумане, охватив себя руками, чтобы согреться от прохлады весеннего утра.

— Нам нужно уходить, Мария, — Иоанн нежно коснулся ее руки. — Солдаты могут вернуться.

Мария кивнула, но так и осталась стоять на месте, прикованная необычным зрелищем, в то время как Петр и Иоанн быстро поднимались по тропе. Невзирая на опасность, она не могла заставить себя покинуть это место. Ее переполняло ощущение того, что Иисус где–то неподалеку.

Отчаянно надеясь найти своего Господа там, где она последний раз Его видела, Мария снова медленным шагом направилась к каменной пещере. Положив руку на холодную стену, она наклонилась и посмотрела внутрь.

Вдруг от того, что она увидела, у нее перехватило дыхание. Внутри стояли два человека в сияющих белых одеждах. Пока лишенная дара речи Мария смотрела на них, один из незнакомцев спросил:

— Жена! что ты плачешь? (Ин. 20:13). Горький плач сорвался с ее уст.

— Унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его (стих 13). Надеясь найти кого–то, кто указал бы ей, где находится Иисус, Мария повернулась от двух необычных существ и стала выбираться из низкой пещеры. Страх и смущение переполняли ее.

Она страстно желала убежать отсюда, но что–то ее удерживало. Рыдая, переполненная сердечной скорбью, Мария, пошатываясь, отправилась от входа в пещеру к разбитому камню, который еще час назад закрывал вход в пещеру. Женщина опустила глаза и заметила остатки сорванной печати, сделанной из воска с нитями, которую Пилат поставил на камень. Она вспомнила историю о царе Дарий, которую слышала в детстве, как он поставил такую же печать на камень, закрывавший отверстие львиного рва, куда был брошен Даниил. Когда эта печать была сломана, Даниил вышел живой.

Пока она смотрела на печать и размышляла об этом, длинная тень прошла между ней и утренним солнцем. Вздрогнув от тихого появления Незнакомца, Мария быстро подняла глаза.

Восточное небо ярко сияло с той стороны, где стоял темный силуэт Мужчины, поэтому Марии было трудно разглядеть Его лицо. Незнакомец нежно спросил:

— Жена! что ты плачешь? кого ищешь?

Предположив, что перед ней садовник, который пришел, чтобы начать работу, она удивилась: «Откуда он знает, что я кого–то ищу?»

Понимая, что только очень богатые люди могут рассчитывать на то, чтобы их похоронили в каменной пещере, такой, как эта, предполагая, что, возможно, правители перенесли тело Иисуса, Мария решила, что этот человек должен знать, что случилось с останками ее Господа.

— Господин! если ты вынес Его, скажи мне, где ты положил Его, и я возьму Его (Ин. 20:15), — взмолилась женщина, опустив голову и отвернувшись, чтобы скрыть новый поток слез.

Тронутый преданностью, добрый Незнакомец не мог больше видеть ее горе. Он произнес одно слово, обернувшее скорбь в восторг:

— Мария!

Внезапно ее окатила волна радостного осознания. В знакомом мелодичном звучании ее имени, произнесенного сострадательными устами Иисуса, она вся затрепетала и упала к Его пронзенным стопам:

— Раввуни! Ты жив! Ты жив!

Она рыдала, припав к Его ногам, орошая их потоком радостных слез.

Склонившись на колени рядом с ней, Он положил Свою руку на ее голову, благословляя ее. Другой рукой Он нежно отер ее слезы рукавом Своей сияющей одежды. Марии казалось, будто Он отирает их теплым светом.

Затем Иисус сказал ей:

— Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему; а иди к братьям Моим и скажи им: «восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему».

Сказав это, Иисус поднялся. Неохотно освободив Его ноги, она увидела самое удивительное преображение. Лицо Иисуса осветилось, словно утреннее солнце. Казалось, кто–то снял пелену с ее глаз. Она увидела бесчисленное множество лучезарных ангелов, окружавших Его, и Он начал подниматься через этот живой коридор неописуемой славы.

Ангелы пели прекрасную триумфальную песнь: «Поднимите, врата, верхи ваши, и поднимитесь, двери вечные, и войдет Царь славы!» (Пс. 23:7). Необычная мелодия была несравнимо более прекрасной, чем что–либо, слышимое ею раньше.