Дуглас Купер: Любовь Божия в жизни

Пример Христа побуждает нас решительно избрать любовь к тем людям, с которыми у нас не ладятся отношения, которые нам неприятны, которые, может быть, ставят нам палки в колеса, независимо от того, что они делают, говорят нам или какие чувства они к нам питают.

Такая любовь непонятна человеку Она названа тайной благочестия. Сколько бы человек ни старался, он не сможет воспроизвести ее в своем сердце. Все же, несмотря на это, Иисус смело учил Своих последователей: «Любите врагов ваших» Его повеление несет с собой заверение, что мы можем продолжать любить даже тех, к кому мы испытывали даже ненависть. Он даст нам силы относиться ко всем людям с любовью так, как относился Он.

Известный американский негритянский педагог Букер Т Вашингтон однажды сказал Я не допущу, чтобы кто-либо своим отношением ко мне заставил меня унизиться до ненависти к нему».

Люди, которые шли по стопам Господа и продолжали любить, несмотря на великую враждебность и ненависть по отношению к ним, могли поступать так потому, что, подобно Букеру Т Вашингтону, решительно избрали для себя этот высокий идеал. Бог почтил их выбор и дал им Свою сверхъестественную силу и способность воплотить это решение в слова и поступки.

Таким образом, христианская любовь предлагает господство разума над чувствами. Имея ум Христов, человек свободно избирает любовь, которая не ставит условий, никогда не перестает и не зависит от эмоций.

В этом случае христианин по своему свободному выбору всегда относится с любовью к людям, какими бы непривлекательными они ни были.

Какой бесценный дар! Вот что такое любовь. Любовь в ее самом полном выражении. Любовь, освобожденная из плена изменчивых чувств!

Это сокровище, которым могут обладать все дети Божьи.

Это ваше и мое наследие, которым мы должны делиться с погибающим миром!

Готовилась интересная встреча. Будущие пасторы и служители церкви в сопровождении своих наставников приезжали из учебных заведений всей Южной Калифорнии. Некоторые из них уже проходили практику в психиатрических больницах, другие — в мужских или женских тюрьмах. А некоторые, подобно мне, занимались в клиниках общего профиля.

Поскольку все приглашенные были либо священнослужителями, либо семинаристами, я ожидал увидеть строго одетых людей. И, надо сказать, мои ожидания оправдались. Все были аккуратно одеты. На многих были черные или темно серые костюмы, узкие галстуки, обувь была начищена до блеска. Все эти выпускники богословских факультетов и семинарий выглядели так, как я и предполагал, за исключением одного человека — Павла.

Когда он вошел в аудиторию, я заморгал глазами от удивления. Он напоминал участника фестиваля рок–групп. Его волосы свисали до плеч. Вместо костюма он носил сильно помятые брюки из зеленого вельвета и старую рубашку в красно–белую полоску с короткими рукавами.

Вначале я подумал, что это какой–нибудь несчастный, которого пригласили с целью продемонстрировать нам, как пастор должен беседовать с людьми, попавшими в беду Представьте мое изумление, когда он представился студентом богословского факультета и сказал, что готовится стать пастором. Этот парень должен стать служителем или пастором? О нет, только не он!

Внутри меня росло негодование. Что этот малый хотел показать своим видом? Прийти на такую важную встречу в этих лохмотьях! Это было оскорбительно Кроме того, как он мог посещать больницу и беседовать с доверенными ему больными с такой неопрятной шевелюрой? Это какое–то юродство.

Я почувствовал сильную неприязнь к этому странному субъекту Мне хотелось, чтобы он немедленно покинул помещение или хотя бы потрудился изменить свою внешность, чтобы быть похожим на всех нас.

Я был уверен, что никогда не смог бы стать другом Павла, потому что испытывал к нему враждебные чувства. Я боюсь, это мешало мне любить его как ближнего Неприязнь к этому человеку сделала меня неспособным открыть ему более совершенный путь, передать ему волю Божью относительно его жизни.

Он слишком отличался от меня. Его внешность не соответствовала моим ожиданиям, поэтому я относился к нему неодобрительно. Я не желал принять его таким, каким он был.

Мое отношение к нему вряд ли изменилось бы, если бы мы не столкнулись с ним в вестибюле, когда возвращались с обеда. Мы познакомились и стали разговаривать. Наконец, я мог откровенно поговорить с ним.