Филип Янси - Что удивительного в благодати?

Пусть Бог приумножает благодать. И надо сказать, порой христиане следовали именно такой извращенной логике. Один епископ в III веке с ужасом обнаружил, что набожные мученики ночь перед казнью проводят в пьянстве и блуде, поскольку тюремщики предоставляли им возможность удовлетворить последнее желание. Раз мученическая смерть превращает их в святых, рассуждали приговоренные, ничего страшного не произойдет, коли последние земные часы они проведут в грехе. В кромвелевской Англии экстремистская секта «болтунов» отстаивала учение о «святости греха». Один из вождей этой секты целый час проклинал паству с кафедры одной лондонской церкви, другие прилюдно напивались и богохульствовали.

Павел не желал мириться с подобными извращениями морали. Чтобы навсегда покончить с ними, он прибегает к выразительной аналогии, противопоставляя благодать и грех жизни и смерти. «Мы умерли для греха: как же нам жить в нем?» — спрашивает он изумленно. Ни один христианин, воскресший к новой жизни, не пожелает вернуться в могилу. Грех провонял смертью. С какой стати человек добровольно предпочтет его?!

Однако столь наглядное противопоставление жизни и смерти не вполне разрешает парадокс, ибо наши дурные поступки отнюдь не всегда попахивают смертью. Или мы, падшие люди, не всегда различаем этот запах. Как соблазнительно бывает злоупотребить благодатью! Достаточно пролистать рекламу глянцевого журнала, и всевозможные разновидности похоти, алчности, зависти, гордыни покажутся более чем привлекательными. Мы, как свиньи, не прочь порой хорошенько вываляться в грязи.

Более того, хотя теоретически христиане «умерли для греха», грех то и дело оживает в них. Один мой друг выступал в колледже с проповедью о смерти для греха. После проповеди к нему подошла озадаченная студентка и спросила: «Вот вы говорите, мы умерли для греха. Почему же он занимает столь большое место в моей жизни?» Павел, будучи реалистом, прекрасно осознавал этот факт, потому он и наставляет нас в том же абзаце: «Считайте себя умершими для греха», а также: «Не позволяйте греху царить в смертном теле вашем».

Биолог из Гарварда Эдуард Уилсон ставил довольно занятный эксперимент на муравьях, который в некотором роде дополняет аналогию Павла. Оказывается, когда один из муравьев умирает, другие лишь через несколько дней замечают это. Биолог предположил, что муравьи определяют смерть по запаху, а не по внешнему виду. Когда тело умершего муравья начинает разлагаться, собратья спешат отнести его на «кладбище», прочь из муравейника. После многих опытов Уилсон установил, что «запахом смерти» для них является запах олеиновой кислоты. Почуяв ее, муравьи выносят тело. Любой другой запах оставляет их равнодушными. Этот инстинкт настолько силен, что муравьи уносят на «кладбище» даже кусочки бумаги, смоченные олеиновой кислотой.

Напоследок Уилсон капнул олеиновой кислотой на живых муравьев. Товарищи тут же схватили их и потащили, не обращая внимания на извивающиеся ноги и усики, прямиком к месту вечного упокоения. Там негодующие «живые мертвецы» встряхивались и принимались счищать с себя кислоту. Если хоть малейшие следы запаха оставались на теле живых муравьев, собратья хватали их и возвращали на «кладбище». Запах делал их «официально» живыми или мертвыми. Лишь на этом основании их принимали в муравейник или изгоняли из него.

Образ «мертвых» и при этом вполне живых муравьев вспоминается мне, когда я перечитываю первое сравнение из главы 6 Послания к Римлянам. Грех мертв, но он продолжает упорно возвращаться к жизни.

И вот Павел формулирует проблему несколько иначе: «Станем ли грешить, потому что мы не под законом, а под благодатию?» (6:15). Неужели благодать предполагает вседозволенность, полное игнорирование этики? Я уже говорил об австралийском убийце и американском прелюбодее, которые пришли именно к такому заключению.

«Полагаю, имеет смысл соблюдать правила, пока ты молод… это позволит сохранить силы, чтобы нарушить их все, когда состаришься», — писал Марк Твен, отважно постаравшийся следовать собственному совету. Почему бы и нет, если заведомо уверен в прощении? И вновь Павел негодующе восклицает: «Боже упаси!» Но как ответить человеку, который поставил целью своей жизни испытать благодать «на прочность»? Сможет ли он ощутить благодать?

Вторая аналогия Павла (Римлянам 6:15–23), рабство, показывает еще одну грань проблемы. «Вы были рабами греха», — говорит апостол, проводя весьма уместное сопоставление. Грех — рабовладелец. Он распоряжается нами, хотим мы того или нет. Попытки самостоятельно добиться свободы лишь усугубляют наше состояние: например, если человек настаивает на своем праве взрываться по любому поводу, он становится рабом гнева. В современной жизни есть много способов доказать свою свободу — сигареты, алкоголь, наркотики, порнография. Они порабощают молодежь.