Житие Великомученика Трифона

И, легкий на подъем от сострадательного сердца, Трифон отправляется в дорогу... Когда свита Гордиана с юношей была еще в пути, с дочерью императора приключился последний судорожный припадок. Дьявол в девице заговорил снова.

— Не могу! — надсадно стонал он, сотрясая юное тело. — Не могу больше здесь находиться, — сюда идет Трифон! На третий день он будет тут... Я ухожу!

И нечистый дух, вынужденный по воле Божией во второй раз сообщить то, о чем предпочел бы молчать, вышел из дочери императора. Очевидцы утверждали, что девица мгновенно просветлела лицом и разумом и с той поры к ней возвратились и грация и красота.

А Трифон, как и было объявлено супостатом, пришел во дворец на третий день, где его встретили весьма радостно и с почетом. Но сомнения у императора оставались: уж больно загадочной казалась вся эта история, не поддавалась она его трезвому и практичному уму. И Гордиан обратился к святому с такими словами:

— Я вижу,— сказал он,— что Фортуна благосклонна к тебе, юноша. Моя дочь здорова! Она весела как прежде, и даже, к моему удивлению, пуще прежнего. Выходит, ты — чудотворец!

— Это не я,— смиренно возразил Трифон,— но Бог мой, Господь...

— Не торопись, юноша! — Гордиан предостерегающе поднял руку. — Ты не должен перебивать старших, а сейчас к тому же перед тобой император. Скажи, можешь ли ты выполнить одну мою просьбу, если она не противоречит твоей вере?

— Да, император. Я слушаю тебя.

— Прекрасно. — Гордиан улыбнулся, юношa вызывал у него симпатию.— Тогда покажи нам того духа, что посмел нарушить покой принцессы, войдя к ней в утробу. Я хочу увидеть его своими глазами и показать другим.

— Зачем тебе это, император?

— Чтобы ни у кого, — Гордиан обвел красноречивым взглядом собравшихся придворных, — ни у кого не осталось сомнений в том, что именно ты излечил мою дочь. Это в наших с тобой интересах, юноша,— добавил он тихо.

— Будь по-твоему,— согласился Трифон.— Я исполню твою волю, но для этого мне нужно некоторое время.

— Оно у тебя будет...

Через шесть дней уединения, проведенных в посте и молитвах, умноживший духовные силы Трифон предстал пред троном императора, объявив о своей готовности. Гордиан молча кивнул и снова улыбнулся, — на этот раз не так уверенно, как неделю назад, когда он решился на свою просьбу. Сердце подсказывало ему, что представление будет не из приятных.

Наутро, едва взошло солнце, император и его приближенные собрались на невиданное зрелище, и Трифон не обманул их ожиданий. Исполненный Святого Духа, он, созерцая невидимого для прочих духа злобы таким, как он есть, прямо приказал ему явиться перед собравшимися во плоти или, как сейчас говорят, материализоваться, что не совсем точно отражает действительность, ибо духи и без того материальны.

— Тебе говорю, дух нечистый, во имя Господа моего Иисуса Христа, явись воочию перед нами, обнажив свою сущность в одном из твоих мерзких образов!

И вот как бы из ничего возник перед затихшей толпой жуткий черный пес с огненными глазами. Тяжелая голова его с высунутым языком влачилась по земле и, казалось, сам воздух вокруг сгустился и застыл, наполнившись смрадом. Воцарилось гробовое молчание. Теперь мог говорить только Трифон.

— Кто послал тебя, демон, в это место,— спросил святой, — и как дерзнул ты войти в созданную по образу Божию девицу, сам будучи столь безобразен и немощен?

— Я послан отцом моим, сатаной,— отвечал дьявол, — начальником всякого зла и его приспешником, пребывающим в аду. От него я и получил повеление мучить царскую дочь.

— Кто же дал вам власть посягать на создание Божие? Растолкуй это всем подробно и внятно.

Трифон предлагал заглянуть вглубь, приоткрыв императору и его синклиту страшную тайну, о которой далеко не все люди знают, и дьяволу, принуждаемому силой Божией, пришлось сказать правду:

— Мы не имеем власти над теми, которые знают Бога и веруют в Единородного Его Сына Христа. От этих людей мы со страхом бежим; и только когда нам бывает попущено, мы причиняем им искушения совне, испытывающие крепость их веры.

Иное дело с теми, кто в Бога не верует, — псу удалось приподнять свою голову и сверкнуть раскаленными угольями глаз в гущу толпы. — Послушные своим прихотям и страстям, они творят угодные нам дела — и тогда мы получаем полную над ними власть. Эти люди впадают в идолопоклонство, творя себе кумира. Гордятся собой, злословят, завидуют ближнему и занимаются всякого рода чародейством. Такими и подобными им по духу делами они опутывают себя сетями лжи и тем отчуждаются от Бога, своего Создателя. Они самовольно идут по нашему пути, а потому вместе с нами принимают вечные муки.